Любовь и прочие "радости" - стр. 32
Кажется, Тихон понял, что перешел черту. Ему хватило совести даже смутиться.
– Да, прости. Никак не привыкну. Имя это странное…
– Нормальное. Николай. Сокращенно – Ник.
– Мы Николаев Колями звали.
– Времена меняются, – отрезала женщина.
– Хм… – вот и все, что ответил ей Гдальский. Ольга раздраженно осмотрелась. Дьявольские трубы! Сейчас бы под душ, и лечь. Ей для счастья много не надо. Но и тут все кувырком. Опостылевший костюм и то не снимешь. Да и Гдальский тоже в костюме… Странно это все. Ну, ладно, работяги пришли по вызову. А он какого черта приперся? Кажется, Тихон прочитал немой вопрос в глубине ее глаз. Усмехнулся.
– Я хотел убедиться, что здесь все будет отремонтировано по высшему разряду.
Ах, он хотел… Ольга пошарила в ящике в поисках аптечки, достала упаковку солпадеина и налила в стакан воды.
– И как? Убедился?
– Да. А еще я хотел извиниться за то, что случилось в субботу.
– Вам для этого понадобилось три дня?
– Вообще-то два, – усмехнулся Тихон. Ну, и чего он скалится? Ольга поднесла стакан к губам и, глядя ему в глаза, залпом выпила шипучку. Веки Гдальского как будто отяжелели. Ольга сглотнула. – Хреновый день?
– Мигрень, – напомнила женщина. Все! Больше никакого с ним флирта. Попросил прощения? Отлично. Мир. Дружба. Жвачка. Кажется, так говорят? Но никаких бабочек в животе, никаких поджавшихся на ногах пальцев и учащенного сердцебиения. Пусть не думает, что она тут же растает.
– Хм… Значит, звать тебя на ужин сегодня не стоит?
Ольга резко оглянулась. Ну, вот! А ведь она только настроилась включить заднюю. Даже успела убедить себя, что ей совсем не по душе его чуть кривоватая саркастическая улыбка и огромные грабарки вместо рук. А сейчас снова на них смотрела и таяла… таяла… таяла…
– Однозначно. Да и вообще, не думаю, что найду время для этого. До конца недели так точно.
Откуда только взялись силы не растечься перед ним лужицей в тот же момент? Ольга не знала. Может быть, она черпала их в своей злости. Конечно, непонятно, на что она рассчитывала, после того как ситуация с их детьми прояснится… Но точно не на то, что Гдальский пропадет на два дня и даже не извинится за сорванное по его вине свидание.
А этот… ну, вы только посмотрите на него! Стоит – рот до ушей. И чего лыбится? Боль в висках запульсировала с новой силой.
– А как насчет пятницы? – стоял на своем мужчина.
– Только если ты очень настаиваешь.
– Тогда в семь. У меня, в четыреста восьмой. Приходите. Я испеку пироги.
Ольга сощурилась. Она не знала, что ее больше удивило. Множественное число в его предложении или то, что Тихон собрался стряпать.