Любовь и прочие "радости" - стр. 21

– Вот! – с гордостью сказала она. – Ну, как тебе?

– Самец! – захлебнулась восторгом Тома и уже с присущим ей энтузиазмом принялась за дело, ни на секунду больше не закрывая рот. При этом она так активно жестикулировала, что создавала легкий ветер. Наверное, при необходимости Тома вполне могла обходиться без фена и здорово экономить на счете за электричество. Надо бы ей предложить…

Так, болтая, она освежила Ольге стрижку и нанесла на волосы краску. Как обычно в таких случаях, Тамара использовала сразу несколько оттенков, а для этого отделяла прядь от пряди фольгой. Смотрелось это дело на голове довольно забавно.

– О, слушай! Тут у меня еще маска для лица новая. Альгинатная с водорослями! Очень рекомендовали мне… Так что? Я наношу?

– А давай! Хуже уже не будет, – рассмеялась Ольга.

В итоге, когда Тома опомнилась, ей уже пора было убегать. Ничего нового в этом не было, учитывая ее бешеную занятость. Ольга уже привыкла смывать краску сама, как и укладывать волосы. Ей оставалось подождать каких-то десять минут, когда в дверь настойчиво позвонили. Так бесцеремонно к ней могли ломиться только забывшие ключи сыновья, поэтому открывать Ольга пошла без всякой задней мысли.

– Матерь божья! – отшатнулся в сторону Гдальский.

– Тихон?!

– Ольга?

– Да-да… Это я… – заикаясь, пробормотала женщина, с ужасом представляя, как она сейчас выглядит. Зеленая, взявшаяся коркой маска, антенны из фольги на голове… Ольга не знала, плакать ей или смеяться, и вообще чувствовала что-то близкое к истерике. – Это я… прихорашиваюсь, – на последнем слова она не выдержала и хрюкнула, едва контролируя истерический смех. А Тихон почему-то еще сильнее нахмурился. Да что с ним не так?! И почему так рано приперся? Ситуация была настолько абсурдной, что Ольга не выдержала, рассмеялась, взмахнула рукой:

– Знаешь что? Ты проходи. Я сейчас смою это все, и станет получше.

– Да плевать мне, как станет! – взорвался Гдальский и протянул ничего не понимающей Ольге айпад. – Это ты?

– Да… Послушай, я ничего не понимаю…

Ольга смотрела то на фотографию своего профиля на Фейсбуке, то на мечущего искры Гдальского, и действительно, с каждой уходящей в историю напряженной секундой, понимала все меньше.

– А это?! Это твой? – крупный палец мазнул по экрану, открывая уже другую фотографию. Ту, где были запечатлены её сыновья.

– Мои, – еще больше насторожилась Ольга. Засохшая на лице глина все сильнее тянула, кожа начинала неприятно зудеть. И, может быть, от этого, а может быть, от собственного непонимания происходящего, она тоже начала заводиться.