Любовь и полный пансион - стр. 50
И еще, что я понятия не имею, сколько нам привезут этих самых гостей.
Затем снова побежала к госпиталю, чтобы помочь организовать отъезд. И уже очень скоро к крыльцу моего нового дома одна за другой прибыло несколько подвод. На них лежали больные, с которыми только что закончили маги и доктора, и теперь им требовался покой и уход.
По крайней мере, на эту ночь. А дальше уже будет видно.
К этому времени железные ворота «Охотничьего Уголка» были распахнуты, фонари от ограды до крыльца зажжены, а старый Чарльз встречал всех у распахнутых дверей дома, почему-то одетый в парадную ливрею. Лицо у него было спокойным, даже торжественным, и я, глядя на него, тоже постепенно успокоилась.
Мы все делам правильно, сказала я самой себе.
Все мы.
И Мона с Наной, и даже Патрик с Юной – его сестру мы так и не уговорили лечь спать, хотя казалось, что девочка едва держалась на ногах. И Лилли – как же без нее?!
Признаюсь, я испытала истинную гордость за этих людей. За Лилли, спокойно и с достоинством общавшуюся со старшей сестрой, выспрашивая у нее имена пациентов, а потом помогая их размещать и устраивать поудобнее на подводах.
Правда, носили не мы – нашлись крепкие мужчины из госпиталя и близлежащих домов.
За Патрика и Юну, которые стелили кровати наравне со взрослыми; за Мону и Нану, без чьей расторопной помощи девять комнат не стали бы похожими на гостиничные номера за столь короткое время, – и мне лишь оставалось руководить процессом, показывая, куда нести и укладывать пациентов.
Не прошло и часа, как все комнаты на втором этаже были заняты, и у нас оказался полный дом нежданных гостей.
На этом оказалось все – тот самый усталый пожилой доктор лично поблагодарил меня за помощь, пожав руку. Его ладонь была сухой и крепкой, после чего Густав Легран поправил пенсне, повернулся и отправился по своим делам.
Вот и я тоже пошла.
Вернулась в «Охотничий Уголок», двери которого уже закрывал старый Чарльз, после чего занялась нашими гостями.
Уже знала их по именам, которые решила написать на бумажке, прикрепив к дверям вместе с выведенными от руки цифрами. Подумала, что так будет проще для трех сестер из Ордена Святой Виргилии, оставшихся ночевать в «Охотничьем Уголке», чтобы ухаживать за больными, и докторов, пообещавших навестить пациентов следующим утром.
В комнату номер два – потому что первая так и осталась за нами с Наной и Лилли – поместили пожилую даму с сыном. Она была без сознания, только что после проведенной операции, погруженная в магический сон.
Зато ее сын – лет ему было тридцать-тридцать пять – с наложенной на ногу шиной, перебинтованной головой и сочившейся кровью из-под повязки на шее – мне сказали, что он выжил лишь чудом, – уже ковылял сам.