Любовь и небо. Книга 1 - стр. 21
По списку в нашем втором «б» числилось тридцать девять учеников, но теснота была такая, как будто на первый урок явились и родители.
Места занимали самостоятельно, и я ухитрился расположиться за круглой печкой – контрамаркой, стоящей на «камчатке». Рядом плюхнулся розовощёкий боровичок Миша Фельдман. Оценив ситуацию, я остался доволен. Зимой будет тепло, и от учительских глаз далековато. Что касается соседа, то в первый же день оценил свою удачу. Отец у Миши занимал пост начальника ОРСа, по другому – отдел рабочего снабжения – и единственное чадо всегда имело в портфеле приличный бутерброд или пару сдобных булочек. Но главное, что Миша не был жмотом и всегда делился. Кроме того, у него частенько появлялись деньги, что вносило в нашу дружбу определённый шарм и укрепляло взаимопонимание.
Учебный год начался с прозаичного колокольного звонка, прозвучавшего из рук школьного сторожа инвалида дяди Васи. Впоследствии я заметил, что звонок на перемену звучал у него значительно звонче и веселее.
Никаких торжественных речей, ни цветов ни нарядных костюмов, к которым привыкла теперешняя школа, не было. Буднично и прозаично, кругленькая, как колобок, учительница вошла в класс, поздоровалась, взяла в руки классный журнал и начала перекличку. Когда очередь дошла до моей фамилии, строго спросила:
– Это не ты ли неделю назад мне стекло рассадил?
– Что вы, – отвечаю, – быть такого не могло. Мама говорит, что я послушный мальчик.
– Вот как, – удивилась она и что – то отметила в тетради.
Нина Ивановна, так звали нашу учительницу, все науки преподавала одна. Даже чистописание, чёрт бы его побрал. С ним у меня сразу не заладилось. Перьевые ручки и непроливашки – чернильницы, которые приходилось таскать с собой, оставляли кляксы и помарки на тетрадных листах, как я не уберегал их от этого.
Зато на переменах у меня прекрасно получалась игра в пёрышки.
Учился я охотно, но без прилежания, и относился к середнячкам. Материал схватывал на лету, а за посторонние разговоры нередко наказывался и частенько грустил за классными дверьми.
Более всего мне нравились книги. Начиная с третьего класса, я запоем читал всё, что попадалось под руку. Читал всегда и везде: по дороге в школу, за обедом, на уроках и даже под одеялом с помощью фонарика, если мать под утро сердито выключала верхний свет. Мне нравилась литература приключенческого жанра и фантастика. Со своими героями я побывал в таких местах и повидал такого, что другому и на двести лет жизни не хватит.
Однажды снежной зимой я даже стал главным героем транспортного происшествия. Уткнувшись в книгу и не замечая ничего вокруг, я переходил дорогу и был сбит лошадью. Пустые сани вдавили мои ноги в придорожный снежок и проскользили полозьями по валенкам. Перепуганный возница помог подняться, убедился, что со мной всё в порядке, и разразился отборным, сочным матом. Агрессивное его поведение было настолько очевидным, что я поспешил уйти от греха подальше.