Любовь и другие иностранные слова - стр. 22

Стью оставил только одну надпись, и в ней не было ничего про шитье: Осторожно, секси-бабуля на борту.

Сейчас Софи вертится на переднем сиденье, пытаясь повернуться ко мне лицом. Глаза ее горят волнением, которого я не разделяю. Я совсем не в том настроении.

– Я все рассчитала, – говорю я.

– Любовь нельзя рассчитать, – отвечает Софи, задумчиво перебрасывая светлую прядь через плечо.

– Я вот могу. Что угодно могу вычислить.

– Например, сколько крысиного мяса ты съела за свою жизнь? – Стью ловит мой взгляд через зеркало заднего вида.

– Ну ладно, почти все.

– А ну прекратите, – приказывает Софи, расстегивая ремень безопасности и перебираясь ко мне на заднее сиденье. – Расскажи мне все. Какой именно парень тебе нужен?

Стью включает радио погромче. Звучит джаз, но я не могу опознать ни автора, ни исполнителя.

– Тебе правда интересно? А то ведь у меня с собой список.

– Ну еще бы, – Софи с улыбкой закатывает глаза: лишь ей, в ее сияющей красоте, удается сделать это необидно. – Да. Выкладывай.

– О'кей. Он должен быть старше меня. И выше. Хорошо, если он будет привлекательным, но не настолько, чтобы осознавать это. И таким умным, чтобы мне хотелось просто сидеть и слушать, как он говорит.

– О чем?

– О чем угодно! Только интересном. Чтобы мы могли разговаривать дни напролет. А еще чтобы нам было хорошо молчать вместе. – Я хочу добавить, что он должен ценить вдумчивое молчание и сам уметь молчать, когда необходимо. Хочу добавить, но не добавляю.

– А еще он должен играть на каком-нибудь инструменте. Лучше всего, если на гитаре или клавишных. Деревянные духовые тоже сгодятся. Я бы предпочла волынку, а вот ударных я не потерплю.

– Серьезно, Джози? Волынка?

– Ну, он должен уметь что-то такое, чего не умею я, но при этом это не должно меня раздражать. Чтобы у меня сохранялся к нему интерес.

– Например, он должен уметь пройти пять шагов и не грохнуться на землю? – встревает Стью.

– Ага, вроде того, – соглашаюсь я и выдавливаю из себя улыбку.

– Хватит слушать, – приказывает ему Софи. – Просто веди машину.

– Ты ведь понимаешь, что я и так ее веду.

– Помолчи, – говорит она ему и спрашивает у меня: – Что еще?

О, много всего. Очень много.

Он не должен уговаривать меня есть серую, скользкую или желеобразную еду, он не должен ерошить мне волосы. У него бы и не получилось: я каждый день собираю их в аккуратный хвост, но бывают же моменты… душ, сушка феном… и тогда их вполне можно взъерошить. Я бы предпочла, чтобы он вообще не трогал мою голову или трогал только с моего согласия, которое он будет получать в честь особых случаев, например Дня посадки деревьев. Бедный, недооцененный праздник, но, с другой стороны, он никогда не выпадает на мой день рождения.