Любовь и другие диссонансы - стр. 40
«За мной, за мной!», – слышится голос птицы.
Она совершает еще один круг и приземляется у ног девочки.
«Садись, садись!» – снова обращается к ней птица, и она видит птичьи пронзительные глаза-бусины. Девочка легко запрыгивает на гордую спину, большая птица медленно поднимается над землей. Девочка бесстрашно обвивает руками ее крепкую шею. Через мгновение птица приземляется на горе и исчезает так же внезапно, как появилась. Девочка смотрит вниз, ее охватывает ужас. Внизу возникает фигура дедушки, и она почему-то отчетливо видит его лицо. Он машет рукой и кричит: «Анна, Анна, поднимайся выше!» Грубая поверхность камня в кровь царапает коленки.
Но она не чувствует боли и отчаянно карабкается вверх.
Руки уже отказывают. Но сверху вдруг доносится голос: «Я помогу тебе, Анна». Она не видит лица, только размытый облик мужчины, сильного и большого. Он тянет к ней руки: «Я помогу тебе, Анна, держись! – Она различает его улыбку. – Я помогу тебе».
Снова дождь за окном и громыхание тележки в коридоре.
– Девочки, завтрак!
Она открыла глаза.
«Я помогу тебе, Анна», – вспоминает она и пытается воссоздать образ мужчины-спасителя, но ей это не удается.
– Эй, сони, вы будете завтракать или нет? – В палату вошла грубоватая женщина, заматеревшая от невзгод, выпавших на ее долю. Это чувствовалось в интонациях голоса, в том, с каким раздражением она ставила на тумбочки тарелки с кашей и разливала чай.
– Просыпайтесь! Новенькая, что ли? Бледная какая!
– Спасибо, – сказала Анна.
Женщина поставила на тумбочку кашу и выкатила из палаты тележку.
– Завтрак! – донеслось дальше из коридора.
Анна дышала ровно, и это доставляло ей удовольствие.
Сугроб зашевелился, и она увидела широкое лицо соседки; левую щеку и часть рта рассекал большой шрам в виде ящерицы. Женщина потянулась и открыла глаза.
– Доброе утро, – сказала она приятным низким голосом. – Вы ночью поступили? Я даже не слышала. Эти уколы такие сильные, ничего не слышишь, хоть всем табором пой. Меня Тамара зовут, а вас?
– Анна. Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – ответила Тамара и закашлялась. – Кашу эту я есть не могу, а чай – просто помои. Тут внизу неплохое кафе. Может, сходим потом? Там и кофе натуральный есть, и сырники просто замечательные.
В дверь постучали, и обе устремили свои взгляды на входящего. На пороге стоял небритый мужчина в мешковатом свитере и джинсах. Анне трудно было узнать в нем своего всегда щеголеватого супруга.
– Сергей, ты?.. – вырвалось у нее. – Так рано?
За десять лет совместной жизни таким она его ни разу не видела. Обычно он собирался на работу не меньше сорока минут, пятнадцать из которых уходило на бритье. Из ванной выходил румяный, гладко выбритый, благоухающий дорогим парфюмом.