Любовь и честь - стр. 28
Новая волна душевной боли заставила Нору понять, что она рассчитывала на другой ответ – на опровержение слов, которые она даже не произнесла вслух. «Те женщины в Лондоне ничего для меня не значили, – вот что хотелось ей услышать. – Ты была другой, Нора, особенной».
Боже, какая она идиотка!
– Сядете верхом или пойдете пешком? – спросил он.
Нора покачала головой.
– Мне все равно, – безразлично произнесла она.
Они выехали из рощи. Эдриан направлял жеребца шагом. Свет полуденного солнца как будто заставил его очнуться. Ощущение было сходно с раскаянием пьяницы за слишком обильные возлияния накануне. Болела голова. Бесила собственная глупость.
За его спиной сидела Нора – леди Тоу. При каждом шаге ее плечо касалось его, бедро прижималось к спине. На Эдриана нахлынула мощная волна гнева – и на нее, и на себя. Как смешон, как комичен зов тела! Как нелепо, что именно эта упрямая гордячка, эта мегера является его слабостью! Он легко забывал блестящих и остроумных красавиц наутро после проведенной вместе ночи и находил в этом причины для самоуважения. Она же не единожды отказала ему! Сколько еще уроков потребуется, чтобы он наконец образумился?
Жеребец фыркнул и протестующе замотал головой. Эдриан ослабил поводья, разжав стиснутые кулаки, и в душе согласился с лошадиным мнением о своей особе.
Когда его величество поручил ему это задание, Эдриан тотчас согласился. Он понимал, какой риск влечет за собой неудача, но отказ навлекал на него еще большую опасность. Он не даст повода врагам шептать за его спиной: «Он не решается охотиться за якобитами. Возможно, по-прежнему сочувствует папистам».
Эдриан с детства знал, что его семья подвергалась преследованиям за свою веру. Ему пришлось учиться за границей, ибо закон не позволял католикам получать образование. За годы его отсутствия в семье родились дети – сестра и брат – и умерли. Эдриан их так и не видел. Из его жизни выпали годы семейной истории. После своего возвращения он на какое-то время сумел с этим смириться. Как все наивные дурачки, Эдриан полагался на лучшее. Но потом семейство Норы оказало ему услугу, преподав горький урок и показав, чего стоит наивность. Они продемонстрировали, насколько безжалостно и в то же время безнаказанно можно обойтись с католиком, независимо от его положения.
Отец Эдриана, в детстве казавшийся ему настоящим гигантом, велел сыну бежать, скрыться, спрятаться, как мышь в норе. «Дурак! – кричал он. – Неужели ты думаешь, что мы можем позволить себе завести таких врагов? Да что ты знаешь о жизни?! Мы должны жить в своем мире – в этом залог нашей безопасности!»