Любовь и честь - стр. 13

Ривенхем вздохнул и потер лицо рукой, а когда опустил ее, Нора впервые заметила, как он изможден.

«И хорошо», – решила она и задумалась, сколько миль он сегодня проехал, как гнал вперед своих людей в нетерпении разрушить то, что осталось от ее семьи.

– Четыре недели назад были пресечены поставки оружия с французского берега. – Он помолчал. Нора не смела вздохнуть. – На допросе капитан назвал имя вашего брата.

Ужас стиснул ей сердце. Как может Дэвид быть таким легкомысленным?

– Ложь! Это подстроили враги моего брата.

Эдриан фыркнул:

– Без сомнения, именно так и будет строиться защита вашего брата. – Он поднялся на ноги. – Как я понял, вам ничего не известно. Если я ошибаюсь и вы все же замешаны в интригах Претендента, то можете расценивать мою снисходительность как дань вежливости, которую вы от меня требовали. Если вы не станете создавать сложностей во время моего пребывания здесь, вас беспокоить не будут.

Нора прикусила язык. Нет смысла раздражать его. Но когда Ривенхем был уже почти у двери, она вскочила на ноги и воскликнула с ядом в голосе:

– Значит, мы будем чужаками друг другу? Рада это услышать.

Он застыл на месте, но не обернулся. Нора шагнула к нему:

– Мне противны ваши игры в кошки-мышки. Это женские штучки. Я считала вас лучше, но ошибалась.

Он слегка повернул к ней голову.

– Если мы стали чужаками, – бесстрастно произнес он, – то это ваш выбор, мадам, а не мой.

– Мой выбор? – Она сделала к нему еще шаг. – Да разве у меня был выбор? О, понимаю… Именно в этом вы находите оправдание тому, что делаете теперь. Вы наверняка считаете поручение, возложенное на вас королем, сладкой местью за рану, нанесенную вашей гордости.

Эдриан стиснул зубы, обернулся и посмотрел ей прямо в глаза:

– Гордость тут ни при чем. Я здесь, чтобы арестовать вашего брата по обвинению в государственной измене и доставить его в Лондон для суда. Именно в этом состоит мое поручение. И будь проклят любой, кто станет на моем пути. Так что успокойтесь, мадам – если у вас в то время не было выбора, то сейчас и подавно нет.

Дверь захлопнулась. Нора погрузилась в полуночную тишину.

Более мужественная или гордая женщина отослала бы прочь чашку поссета, которую подала ей этой ночью Гризель. Понюхав напиток, Нора тотчас поняла, что в нем есть сонный отвар. Но она никогда не придавала особого значения гордости, а если бы и придавала, то прикосновение Ривенхема возле камина все равно обратило бы эту гордость в прах.

Нора не была влюблена в того мужчину, каким стал Эдриан Феррерс, но понимала, что небезразлична к нему. Прикосновение Эдриана разбудило в ней ту часть души, от которой Нора вообще хотела избавиться и которую отсекла бы без колебаний, будь это в ее власти. Эта неразумная, дикая частица души привела ее ко всем ошибкам, которые она допустила в жизни. Именно она сделала Нору несчастной в браке, когда другие женщины умели находить в нем удовольствие. Она заманивала ее в страну безумных мечтаний и отчаяния.