Любовь холоднее смерти - стр. 39
«Значит, Джаспер понятия не имел о том, что такое негашеная известь, если пришлось ему все объяснять! – думала Лида, вспоминая школьные уроки химии – свои самые любимые уроки после английского языка и русской литературы. – Где уж ему было знать, при каких условиях это опасное вещество становится вполне безопасным, годным разве на побелку потолка! Конечно, небольшой ожог при контакте с такой субстанцией все равно можно получить, но он будет несмертелен, иначе все маляры ходили бы с забинтованными руками и лицами. В худшем случае будет сильное раздражение, которое можно вылечить домашними средствами. Но знал ли об этом кто-нибудь из комментаторов Диккенса? Изучали ли они химию? Что-то незаметно, ведь никто из них не обратил внимания на такую тонкость, как слово ‘‘негашеная’’. Диккенс употребляет его еще несколько раз, в других местах. Зачем? После первого упоминания достаточно просто сказать ‘‘известь’’, и уже будет ясно, о чем идет речь. Но нет, ему важно именно прилагательное».
Конечно, она всячески обдумала эту версию – лучше разоблачить свою ошибку самому, чем доверить это другим. Сомнений было предостаточно. Например: Джаспер так тщательно готовил преступление! Может, он заранее перенес в склеп немного извести, чтобы она была под рукой, когда он будет погребать Эдвина? Но это было бы слишком рискованно, ведь как раз в это время в склепе работал каменщик, он изготовлял надгробную надпись для покойной миссис Сапси. Разумеется, Дёрдлс, очень ревниво относившийся к своим трудам и знавший на кладбище каждую мелочь, сразу бы обратил внимание на то, что в склепе появилась известь, которую он туда не таскал. Таким образом, становится очевидным, что укрытия от дождя не было, и в ночь убийства Джасперу пришлось вернуться к воротам, чтобы запастись материалом.
Но был ли в ночь убийства дождь? Диккенс описывает страшную бурю, сильные порывы ветра, нанесшие городу немало мелких повреждений. Но, внимательно перечитав описание бури, Лида не обнаружила в нем ни капли дождя!
Здесь она снова усомнилась в своей правоте и тщательно проверила последующие страницы. Ночь миновала, буря утихла. Эдвин куда-то исчез, но пока его не ищут. Невил Ландлесс, помирившийся с ним накануне, бодро выступает в свой пеший поход по окрестностям. Он желает позавтракать перед дальней дорогой и заходит в деревенский трактир «Опрокинутый фургон». Диккенс описывает трактир как «прилепившееся на склоне холма и насквозь холодное помещение, где у самых дверей красовались ЛУЖИ…».
Лужи на склоне холма? Значит, в эту ночь все-таки был дождь, причем настолько сильный, что вода еще не успела уйти в низину с вершины холма. А уж на кладбище все должно было вымокнуть насквозь, ведь местность там низменная. «Значит, Диккенс специально отводит глаза тем читателям, которые могут бессознательно насторожиться при слове ‘‘негашеная’’, – предположила Лида. – Никакой дескать воды не было. Но так как он, во-первых, реалист и описывать бурю без дождя не может, а во-вторых, ему нужно дать хотя бы маленький путеводный знак тем, кто пойдет по верному пути, он и переносит лужи на две страницы дальше. Значит, я права – известь в ту ночь все-таки погасла!»