Любовь гика - стр. 57
Потом Ал вспомнил о камерах наблюдения и других средствах обеспечения безопасности и отказался от этой мысли. Но я знала, кто подал ему идею. Без Арти тут не обошлось.
В итоге мы остановились на том, что Ал назвал «самым благоразумным вариантом». Старенькое фланелевое одеяльце и ползунки малыша были тщательно проверены на предмет компрометирующих этикеток или завалявшихся блесток, которые могли бы навести на мысли о цирке. Столь же тщательную проверку прошла и картонная коробка, в какой раньше были банки с консервированной тыквой. Из телефонной будки на автозаправке, где мы останавливались по дороге, Ал позвонил в местную бакалейную лавку, чтобы убедиться: данная марка здесь продается. Для тепла – самая обыкновенная оберточная бумага, смятая и уложенная в несколько слоев. Никаких глупостей вроде газет из тех городов, где мы давали представления.
И красные замшевые перчатки, длинные, выше локтей, с тремя изящными пуговками на разрезах на запястьях, такие тонкие, что сквозь них проступают ногти и суставы пальцев. Лист из середины блокнота, с которого стерты отпечатки пальцев. Все эти мелкие хитрости родители проделывали машинально, как глотали слюну. Рациональная часть заключалась в том, чтобы не раздумывать слишком долго, в спонтанном выборе, в решении не заглядывать слишком далеко вперед – не спешить – и в том, как тщательно Ал проверил фургон еще там, в Хор-Медоу, штат Айдахо, чтобы быть уверенным, что машина не сломается по дороге, у нас не закончится бензин и не спустится шина, пока мы не отъедем достаточно далеко от тех мест, где нас могут помнить. Биневски не были связаны с преступным миром, однако умели чувствовать ситуацию.
Я шарила в ящике рядом с раковиной, искала клейкую ленту. Мама хотела прикрепить записку клейкой лентой. Было темно, я видела силуэт Ала, его голову и плечи на фоне подсвеченного лобового стекла. Фургон затормозил. Я схватилась за край раковины, чтобы удержать равновесие. Под колесами зашуршал гравий. Ал погасил фары.
– Оли, мама готова? – Его голос звучал совсем близко.
– Почти готова, папа.
– Скажи ей, чтобы поторопилась. Нам нельзя останавливаться надолго, на минуту – не более, и я проеду через город всего один раз, так что нам нужно будет выбрать место и решить очень быстро. Скажи ей.
Я нащупала рулон клейкой ленты. Закрыла ящик и поспешила к щелочке света под раздвижной дверью в мамину комнату в дальнем конце фургона.
Она сидела на кровати, рядом с ней стояла коробка с младенцем. Лил обернулась ко мне, когда я вошла и прошептала ей папино сообщение. Она кивнула и протянула руку в красной перчатке за клейкой лентой. Мы снова сдвинулись с места. Мама оторвала кусок ленты и аккуратно приклеила записку к откидной крышке коробки. По ее щекам текли тихие слезы. Из коробки донеслось шуршание бумаги. Малыш зашевелился. Мама нахмурилась и посмотрела на меня.