Любовь Дракона - стр. 31

Мои брови под паранджой медленно ползли вверх, но я их остановила до того, как они добрались до прически. К счастью, этого никто не заметит.

– Астрея, что надлежит делать, если господин к тебе обратится?

– Опустить глаза и ответить.

– Тимита, что станешь делать, если ты уронила прибор?

Невысокая пухленькая девушка закусила губу, а после произнесла:

– Сделаю вид, что ничего не произошло, а после того, как слуга подаст мне новый, продолжу есть.

– Как быть, если ты запачкалась, Эррьяна?

Да-да. Этот вопрос меня тоже очень волнует! Темноволосая посмотрела почему-то на меня, а потому надменно произнесла:

– Нужно взять салфетку и уронить ее на пол. Подбежавший слуга всем займется.

Понятно. Не невестинское это дело, самой одежу вытирать.

– Любовь, – Агари посмотрела на меня. – Что станешь делать, если господин задаст провокационный вопрос?

– Почему мне?

Я сказала это громче, чем предполагалось, и на меня посмотрели не только семеро чирлидерш из моей команды, но и оставшиеся четырнадцать из других. Включая их наставниц.

Агари сдвинула брови:

– Я говорила, что имею право вас наказывать?

Вообще говорила, но я думала, что это больше для устрашения.

– Так вот, Любовь сегодня лишается десерта. На весь день.

Ой да пожалуйста! Сами зарабатывайте свой сахарный диабет.

– Кто хочет ответить на вопрос? Эррьяна?

– Нужно опустить глаза и ответить: прошу прощения за мою дерзость, но я бы предпочла промолчать.

Я промолчала. Потому что мало ли, чего меня могут еще лишить. Ладно если какого-нибудь кушанья, а если мгновений уединения вдали ото всего этого кошмара? Как вообще Миранхард, будучи правителем, путешествуя к Фениксам и Играм, проводя с ними переговоры, может следовать таким дремучим и диким традициям? Ему самому не тошно? Он тут вообще как себя чувствует?

Увы, спросить все это мне не представлялось возможным: не у кого. Миранхард недосягаем, невесты агрессивны или равнодушны, Агари… та так вообще, ужас летящий на чем попало. Жаль, Эдара не будет на этом завтраке. Очень жаль.

На этой мысли двери с той стороны распахнулись, и слуги, низко поклонившись, позвали нас присоединиться к завтраку господина.

В отличие от вчерашнего уютного завтрака, здесь мы все оказались в просторнейшем зале: светлом, как и все в этом дворце. Двери на балкон были распахнуты, и прохлада выложенного мрамором зала смешивалась с пылающим зноем местной наружи. Миранхард восседал на своем месте, читай, во главе стола, за его спиной во всю стену раскинулся гобелен, на котором драконы парили в небе над морем.

– Доброе утро! – поприветствовал нас один конкретный.