Любовь для дурочки - стр. 13
Осталось ли у нынешнего Кирилла что-то от прежнего?
Да, конечно… Улыбка и глаза. Несмотря на просто убойную брутальность, улыбка у него осталась прежняя: скромная, чувственная, почти мальчишечья, то есть такая же чумовая, как и та, в которую Алина когда-то влюбилась. И сейчас, глядя на фотографии, она понимала, что готова от этой улыбки потерять покой.
А глаза… Они, как и раньше, светились добротой, великодушием, вот только прежнего, искристого огня в них больше не было. Это даже как-то настораживало.
«О боже! Ну зачем он так улыбается на этих снимках… Я сейчас снова готова в него влюбиться, — вдруг подумала она. — А взгляд… У него взгляд одинокого человека. Волк-одиночка по жизни. Может, ну их к чёрту, мои сомнения?! А то получается, что спустя много лет я опять устраиваю ему очередную проверку… Справедливо ли это? Осталось только снова сделать какую-нибудь глупость и в панике, сгорая со стыда, сбежать».
Размышляя таким образом, Алина уже практически сдалась на милость победителя, когда дверь в палату открылась, и в неё вошел тот, чьи фотографии она только что рассматривала в журнале.
— Ну что, Алина? Готова? — спросил он. — А где твоя подруга? — оглядываясь по сторонам, удивился он.
— Ушла.
— Ну и ладно, — безразлично сказал он и пожал плечами. — Тогда последние сборы, и едем.
Алина кивнула и, свернув журнал в трубочку, засунула его в сумку.
Кирилл, легко подхватив баул с вещами, передал его водителю, ожидающему их за дверью палаты, а сам, подойдя к Алине, помог ей подняться с кресла. Затем, достав из шкафа куртку, одел её на женщину и с сосредоточенным видом взялся поправлять на ней тёплую одежду и застегивать все пуговицы.
От близости Кирилла, запаха его парфюма голова Алины закружилась, и она покачнулась. Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за его пальто, а он, подхватив её под руки, прижал к себе. Сердце Алины, вместо того чтобы успокоиться, бешено забилось в груди с новой силой, будто недавно пойманная птица, посаженная в клетку и получившая от этого мнимую свободу.
«Алина! Держи себя в руках! — дала она себе команду. — Нужно избегать таких объятий! Боже! И зачем я сама себе вру, мучаю в первую же очередь себя. Ведь мы стоим счастья, за которым гнались всю жизнь, и он, конечно же, как минимум заслуживает хорошего отношения к себе».
«Моя! — думал Кирилл, прижимая любимую к груди. — Хоть так, на несколько минут, но моя!»
Спустя какое-то время пришедшая в себя Алина, чуть высвободившись из объятий, несмело подняла на него глаза и, еле ворочая языком от слабости, вызванной то ли недомоганием, то ли близостью Кирилла, спросила: