Любовь Божия в Орловском Полесь - стр. 23

Любой паразит боится быть замеченным. А если его обнаруживают, он убеждает хозяина в своей необходимости, называет паразитизм полезным симбиозом, взаимовыгодной формой существования. Поверив душевному паразиту, мы начинаем плясать под его дудку, любить мир с его призрачными благами, обожествлять свою гниющую плоть – и уходим от Спасителя всё дальше, в чадящую тень, пронизанную грозными молниями вечного небытия…

Вечная жизнь и вечная смерть невыразимо близки к нам.

Те, кто ненавидит мир с его бесполезной суетой, знайте: Царствие Божие уже открывается внутри вас! Вскорости эта ветхая вселенная окуклится и замрёт до времени. А потом из кокона выйдет волшебная бабочка, и наступит блаженная бесконечная весна новой жизни, которую наше слабое человеческое воображение не в силах представить даже отдалённо.

А вы, любители мира и суеты, ведайте: ад для вас уже начался на земле! Когда в ночи раздастся крик: «Вот, жених грядёт!» – вы отправитесь на торжище и не внидете на брачный пир. Ваш земной ад перейдёт в завершённую форму, станет цельным и нескончаемым… Ныне вы находитесь лишь в личинке своего ада, которая подобна гусенице соснового пилильщика[2]. Когда же исполнится срок, личинка станет отвратной чёрной мухой, ползающей по зрячему трупу «повелителя мух».

Бедные мои миролюбцы, смените направление своего взора, перестаньте разглядывать прах под ногами, направьте глаза свои к небу и узри́те Христа – распятого на Кресте Бога! Если сделаете это искренне, то в душе вашей воцарится знамение, кое лицезрел Великий Константин, и запечатлится глас: «Сим побеждай!».

Стены ада низвергнуты спасительным Крестом, и любой может покинуть место вечной скорби, если добровольно не прикуёт себя цепью к одному из ржавых колец, врытых в бесплодную почву чёрной страны. Одно имя Господа Иисуса Христа дарует человеку крылья, могущие унести его за пределы про́клятого пространства, но приковавшие себя к ржавым кольцам не дерзают вспоминать единственное спасительное имя. Как обезумевшие псы, они рвутся с цепи, истерически лают и пускают пену изо рта, вместо того чтобы открыть свои сердца́ Тому, кто воззвал их из небытия.

Все мы – на пороге вечности. Вечностью пронизаны наши души, вечностью переполнены наши сердца, даже сквозь наши бренные тела проглядывает вечность. Только несчастный ум человеческий – прибежище духовных гадов и незримых змей – намеренно отделяет себя от вечности, отгораживается от неё крепостными стенами и неподъёмными чугунными заслонами.