Любовь - стр. 20

Впрочем, и комната Ли уже не была такой девственной, как раньше. Все стены захватила чащоба – деревья, цветы, птицы и звери, – и Ли с Аннабель лежали посреди на узеньком матрасе, точно любовники в джунглях. Она уже купила красный плюшевый диван, круглый стол и чучело лисы в стеклянном ящике, поэтому общее впечатление – перехода из одного крайнего состояния к его полной противоположности – было бы особенно тревожным, если б родители Аннабель хотели увидеть что-то еще, а не только собственную дочь и какого-то сына садовника под сбившимися из-за жары в сторону простынями, спящих.

– Просыпайся, – сказал Базз. – Это ее предки.

Аннабель вздрогнула, но не проснулась. Ли же продрал заштукатуренные сном глаза и в полной мере отдал слезную дань великолепию утра. Увидев, что на него сверху вниз смотрит мужчина в темном костюме, он решил, что произошло худшее и к ним в поисках гашиша или присвоенной собственности нагрянул полицейский шпик. Ли перевернулся и вытянул к нему запястья.

– Отпираться бесполезно, – сказал он.

Аннабель они немедленно забрали с собой, а братья остались предаваться мрачным раздумьям в комнате, без нее казавшейся незавершенной, – оба знали, что до ее возвращения им в этой комнате будет не по себе. Без ее присутствия они сами себе казались недоделанными; сознательно того не желая, она – каким-то осмосом, наверное, поскольку была такой бестелесной, – как-то проникла в их кольцо самодостаточности. Стоило ее родителям выяснить, что Ли закончил университет, несмотря на неподобающую внешность, они решили, что он, должно быть, неограненный алмаз, и слегка пошли на примирение, однако по-прежнему отказывали ему во встречах с нею, пока он на ней не женится, что он в конечном итоге и согласился сделать – из гордости. Ее матери хотелось свадебной церемонии в церкви и чтобы невеста была в белом.

– Тетка в гробу перевернется, – сказал Ли.

Конец ознакомительного фрагмента.