Любопытство наказуемо - стр. 42
Меня снова поставили на место.
– Вы человек прямой, – сказала я, отодвигая чашку. – Но я рада, что дело прояснилось.
Он улыбнулся:
– Вы, мисс Мартин, тоже выражаетесь без обиняков, чему я искренне рад. Люди, с которыми мне приходится иметь дело, склонны увиливать и изворачиваться. Вот почему я особенно ценю вашу прямоту. Я вовсе не хотел сказать, что мнение ваше для меня не важно. Поверьте, я очень серьезно отнесусь ко всему, что вы сочтете нужным мне рассказать. Но в медицинских вопросах мне нужно принимать решения самому, и прежде чем я их приму, я должен разобраться во всех подробностях дела. – Он подался вперед. – Я, мисс Мартин, разгадываю головоломки!
С этими словами он отодвинул свой стул, поклонился мне и вышел.
Не прошло и пяти минут после его ухода, как дверь в столовую приоткрылась. Обернувшись, я заметила Люси, которая осторожно заглядывала внутрь.
– Он ушел! – крикнула я.
Дверь открылась шире, и она вошла.
– Мне не хотелось с ним встречаться, – вызывающе сказала Люси, глядя на меня в упор, как будто я собиралась упрекнуть ее за опоздание.
– По-моему, доктор это понимает, – ответила я.
Люси пожала плечами и, подойдя к буфету, положила себе в тарелку ломтик холодной говядины. Она устроилась за столом напротив меня. Сегодня она выбрала синее платье. Я предпочла более строгое, коричневое. В конце концов, я всего лишь компаньонка; мисс Роуч наверняка не одобрит вольностей в моем гардеробе. Я не собиралась давать ей повода для критики, но все же украсила свой наряд вязаными воротником и манжетами.
– Я слышала, как вы с ним разговаривали, – сказала Люси. – Сидела в малой гостиной, за стеной.
– Вы слышали, что мы говорили?
Она покачала головой:
– Нет, хотя я пыталась; обычно мне хорошо удается разобрать, что говорят другие. Но вы беседовали слишком тихо. Наверное, вы все-таки говорили обо мне. В этом доме все меня обсуждают, стоит мне выйти. Даже когда я сижу рядом, иногда обо мне говорят так, словно меня нет. Вы сами были свидетельницей тому – вчера, после ужина.
– Я сказала Лефевру, что не буду его шпионкой, – сообщила я.
Люси, разрезавшая мясо, вскинула голову и впервые улыбнулась. С ней произошла разительная перемена. Такая красивая и молодая, она пережила настоящую трагедию… Я дала себе слово: пусть даже больше ничего у меня не получится, я постараюсь, чтобы на ее лице чаще появлялась улыбка. Но мне не нужно ничего от нее скрывать, иначе она не будет мне доверять.
– На вопрос о ваших родителях доктор ответил, что вы сирота, – призналась я и сразу же пожалела о своих словах; улыбка на лице девушки увяла; вернулось прежнее мрачное выражение.