Любомор - стр. 60
Мелькнула мысль: «А почему бы не развлечься сегодня? Раз в жизни».
Тьяна спустилась на первый этаж и, влекомая голосами Мару и его матери, остановилась у приоткрытой двери. Стукнув пару раз и получив приглашение, она вошла.
Гостиная в доме Осславы была олицетворением роскоши старой Галинской империи. Высокие потолки, украшенные лепниной, создавали ощущение простора и величия. Стены покрывали темные тканевые обои, почти невидимые за обилием картин в золоченых массивных рамах: Тьяна узнала несколько известных полотен – о них рассказывали в Деве, на «Истории изящных искусств». В углах, у камина и возле книжных шкафов стояли мраморные статуи благородных дам и мужей – не иначе, поколения Медовичей.
Мару и его мать сидели на диване напротив незажженного камина. Когда Тьяна вошла, Осслава тотчас повернулась к ней и просияла довольной, чуть лукавой улыбкой. Мару перелистнул страницу книги, лежащей на коленях, и только потом посмотрел на Тьяну. Его глаза сверкнули. Повернувшись к матери, он с недовольным вздохом сказал:
– Ты перестаралась.
– Я выбрала только платье. – Осслава подняла руки, словно оказавшись под дулом револьвера. – К тому же, выглядеть великолепно – не преступление.
– Могу переодеться, – сухо произнесла Тьяна.
Она вовсе не собиралась производить впечатление на Мару, не думала об этом, но почему-то сейчас почувствовала разочарование.
– Не надо. Только не это! – хором ответили Мару и его мать.
Поднявшись с дивана, Осслава добавила:
– Я схожу, выберу для тебя накидку. Не для того, чтобы прикрыть платье. Ты выглядишь просто восхитительно! – она бросила на сына осуждающий взгляд. – Осень выдалась теплая, но ночью температура упадет, и ты можешь замерзнуть.
Ободряюще тронув Тьяну за плечо, Осслава вышла из гостиной.
Мару уткнулся в книгу, но по глазам было видно: он не читает.
– Нет, правда, я могу переодеться, – настойчиво повторила Тьяна. – Я не знаю, как одеваются в клубы.
– Не надо, – процедил Медович.
Захлопнув книгу, он снова посмотрел на Тьяну. В глазах не читалось ничего, кроме холодной оценки. Он словно мысленно вписывал Тьяну и ее золотое платье в обстановку клуба. По легкому кивку стало понятно: результат его более-менее устроил.
– Напомни, как вести себя в клубе. Быть сразу грустной или злой? Когда мне можно тебя ударить?
Мару приподнял угол рта, и Тьяна прочитала на его лице: «Не терпится?».
– Хороший вопрос, Островски. Вначале немного повеселись: выпей коктейль, послушай жас. Ты поймешь, когда бить. – Он задумался на мгновение и, склонив голову набок, спросил: – Ты умеешь плакать?