Любомор - стр. 22
Глава 4. Ночь с чудовищем, утро с мертвецом
Рука, дрожа каждым суставом, побежала по столу – вылитый паук, прихлопнутый, но недобитый. Ослабевшие пальцы нащупали нож – повезло, что он не скатился на пол. Сжав рукоятку, Тьяна повернулась к чудовищу и выставила вперед короткое лезвие. Оно ходило ходуном, и было очевидно: нож для карандашей ничем не поможет Тьяне. Он, скорее, подсобил бы Хитвику: если подточить деревянный рог, будет легче вспороть живот.
Тьяна знала, что ей не выиграть в схватке, но продолжала грозить чудовищу. Глаза, казалось, утратили способность моргать. Губы криво расползлись в стороны, как у ощерившейся собаки. В голове крутилось: наброситься первой, закричать во все горло, прыгнуть в окно… Прыгнуть в окно! Несмотря на высоту, вариант был не так плох – если бы не виноград, льнущий к стеклу. Пока продерешься сквозь заросли, чудовище поднимет на рога.
Хитвик тяжело шагнул через порог. Ветви, растущие из головы, шкрябнули по наличнику. Пахнуло подсохшей осенней листвой, почему-то шерстью и, что совсем уж странно, шоколадом. Запах нес обманчивое умиротворение.
Может, вдруг подумала Тьяна, Хитвик сделает это небольно. Без муки, без злобы, быстро и тихо – так, как приходит осень. И еще подумала: до чего же глупо быть убитой фольклорным персонажем, в которого никогда не верила.
Чудовище глубоко вдохнуло, зашуршав лиственным телом, и прогудело:
– Готов ли твой дар, дева?
Дрожь в руке пошла на убыль, и нож перестал рваться из пальцев. Раз Хитвик заговорил – значит, не собирается нападать. По крайней мере, не сразу. Когда хищник заводит разговор, он лишается своего преимущества. Хитвик ждет ответа, ему нужен какой-то дар, его вопрос – ключ к спасению. Лишь бы понять, о чем речь. Что чудовищу от нее надо? Тьяна надеялась, что не кишки для украшения рогов.
По краю сознания пробежала искра удивления: почему местный божок говорил не на мистерианском, а на осском? Да и голос, пусть глубокий и мощный, не вселял первозданного ужаса.
– Твой дар, дева, – повторил Хитвик, шагнув вперед.
Тьяна решила рискнуть:
– Бери все, что хочешь. Кроме моей жизни. – Сглотнула. – И частей тела. – С таким условием она, пожалуй, погорячилась – можно было предложить ухо, но южное воспитание подсказывало: торговаться лучше с заниженной цены.
– Мне не нужны части твоего тела. – Хитвик фыркнул. Или показалось? – Лишь часть твоего мира.
«Моего мира, моего мира», – мысленно повторила Тьяна, пытаясь разгадать слова чудовища. Из чего, в самом деле, состоял ее мир? Из заклинаний и ядов, из мертвого жениха и оставленной семьи, из невразумительного прошлого и короткого будущего. Похоже, ей нечего было предложить.