Любомор - стр. 18
Вот и сейчас, рассудила Тьяна, избавляться от пузырька нельзя. Надо принести «Кровобег» в комнату, вылить в сток, а дальше действовать по плану: проточная вода, душица, компания других флаконов. Если пойдут обыски, сыскари, разумеется, обнаружат Тьянины сокровища: волчий корень, шляпу смерти и ведьмину перчатку, но это ничего им не даст. Для «Кровобега» нужны совсем другие компоненты. Да и откуда первокружнице, только-только прибывшей из Девы, знать тот самый рецепт и те самые слова, способные превратить обычное зелье – в магическое? Неоткуда.
Приоткрыв дверь, Тьяна затаила дыхание и осмотрела площадку у часовни. Покачивались еще не облетевшие кроны, тени бродили по дорожкам и стриженой траве. Людей не было. Или Тьяна хотела так думать? Сердце постукивало то в пятках, то в горле. Было немыслимо выйти под газовый свет, под чьи-то скрытые взоры, но Мару сказал, что нельзя задерживаться. Тьяна и сама понимала это.
Стиснув зубы, она вытолкнула себя наружу, повернула за часовню и быстро-быстро зашагала по неприметной дорожке. Вскоре показалась черепичная крыша, похожая на выгнутую ветром шляпу. Обогнув павильон, Тьяна вышла к пруду. Квакнула лягушка, булькнула вода, и по черной поверхности побежали круги.
Природа, похоже, полностью отвоевала себе этот участок академии. Деревья и кустарники цеплялись друг за дружку, образуя плотную стену с редкими прорехами. Трава кое-где доходила до икр, и черные валуны, один больше другого, вставали на пути. С каждым шагом заросли все густели, а тропа истончалась и норовила исчезнуть. Кто-то шуршал во тьме.
Новая волна тревоги накатила, откуда не ждали. Тьяне вдруг подумалось: уж не прячется ли тут Хитвик – повелитель чащоб и воплощение дикости? Говорили, он мстит людям за излишнюю тягу к знаниям, так почему бы ему не обосноваться на окраине академии. Боковое зрение тотчас выхватило из тьмы лицо, будто покрытое корой, и нечеловечьи глаза. Тьяна вздрогнула, повернула голову: никого. Просто ночь. Просто нервы. Не нужно ей, пожалуйста, никаких оживших божков – хватит и мертвого жениха. Чтобы отвлечься, Тьяна глубоко вдохнула сладковатый воздух и позволила себе подумать о «Любоморе».
Получается, все кончено? Она свободна? Яд больше не имеет власти над ней? По всему выходило, что так, и Тьяне следовало думать в утвердительном, а то и восклицательном ключе, но вопросы, словно крюки, впивались в мозг.
Почему она не чувствует облегчения?
Вспомнилось, как «Любомор» попал в ее кровь. Что-то кольнуло кожу. Почти небольно, мимолетно, в толпе, что наводняла Средню, и незнакомый надтреснутый голос отчетливо произнес: «