Любить зверя - стр. 8
— Что ты делаешь?! — я обернулась к раненому. — Я звоню в больницу!
У него оказались зелёные глаза — зелёные, как мох в лесу. Яркие, живые, блестящие. Я никогда не видела настолько выразительных и необычных глаз. Они затягивали и заставляли сердце замирать, как будто их владелец обладал даром гипноза или, может быть, телепатии.
Наваждение какое-то.
Я вырвала телефон из его рук и попыталась включить. Бесполезно. Аппарат безнадёжно испорчен.
— Зачем ты сломал телефон? — спросила я. — Как теперь вызвать скорую?
Он смотрел на меня несколько секунд со странным выражением — словно пытался вспомнить, кто я такая. Прямо как давешняя кассирша в магазине! Потом закрыл глаза и вырубился.
Ох! И что же делать?
И тут мне пришло в голову, что он не случайно сломал телефон. Он не хотел, чтобы я звонила врачу или кому-то ещё. Он предпочитал умереть в одиночестве на пыльной лесной дороге, лишь бы не обращаться к людям за помощью. Почему? Чего-то боялся? От кого-то скрывался? Натворил что-то страшное? Или он нудист-мизантроп, склонный к бродяжничеству?
Бросить его я не могла. Кем бы он ни был, негуманно оставлять его без помощи. Да и жаль молодого красивого мужика, у которого вся жизнь впереди. Если он поправится, конечно.
С огромным трудом, матерясь сквозь зубы, я затащила его на заднее сиденье «миника» и рванула домой. А у самого въезда в коттеджный посёлок осознала, что привезла раненого прямо в лапы убийцы.
Вот же чёрт!
Если устроить его у нас дома, то Треф быстро обнаружит недобитую жертву. Он и так следил за мной, подозревая, что я — та самая девчонка, которую он гонял в детстве. А теперь он точно от меня не отстанет: у него проснулся ко мне непреодолимый сексуальный интерес, и с этим придётся мириться.
И Марк… Как Марк воспримет появление неизвестного мужика в нашем коттедже? При всей своей доброте муж вряд ли согласится приютить его, скрывать от соседей и лечить без помощи врачей. Он сто процентов позвонит в скорую и полицию.
Что ж, другого варианта я не видела.
Я развернулась и поехала к бабушкиному дому, стоявшему на окраине Мухобора. С одной стороны к дому подступал буреломный лес, с другой — заболоченные луга, поросшие чёрной осокой и таволгой. Через пару километров начинались настоящие, непролазные топи. Клюква там росла сочная и нереально крупная, но никто, кроме бабушки, на болота не ходил. Я просила взять меня с собой, но она строго-настрого запретила приближаться к лесу и болоту.
«Бабай унесёт».
Другого жилья поблизости не было. Только угодья конно-туристического клуба примыкали к участку бабушки. Этот клуб построили после моего отъезда из Мухобора — конюшню, манеж и левады для лошадей. Там же располагался и дом хозяйки — Зои Ярцевой, сорокалетней петербурженки, одержимой лошадьми. Соседство с конным клубом бабушку не беспокоило, она тепло отзывалась о Зое.