Любить нельзя уйти - стр. 7
Сбор макулатуры – больше всех старых журналов и газет принес, забирая никому ненужную статуэтку. Соревнования – он с кубком. А я ворочу нос от победителя по жизни.
И буду воротить. Не надо было переходить границы. Я не очередная и никогда ею не буду. Ни для кого. Только единственная. Иначе не получится. Это под его дверью фургон перевернулся, а ты его профукал.
Подойди ты ко мне по-человечески, предложи встретиться, без всех этих понтов и выпендрежей, согласилась бы. Правда. Пошла бы, пытаясь скрыть глупую улыбку. Но не так. Нельзя никогда и никому позволять вытирать о себя ноги. Один раз спустишь, всю жизнь терпеть будешь. Не для того папа ягодку растил, чтобы она козлу досталась.
«Чем же я так плох для тебя? Лицо смазливо? Вроде нет. Телом плох? Тоже мимо. Мозгами не обделен. Так что со мной не так, что не можешь на пару свиданий со мной сходить, а там может и больше?»
Душа уродлива. Не соврала ни на грам. Жизнь не сказка, увы. Поэтому, долой все. Хватить холить и лелеять в сердце того, кто этого не достоин. В мусор все и на помойку. Начинаем жизнь с чистого листа. Все долой.
Кроме… Беру в руки старый браслет из потертой кожи, а с внутренней стороны надпись: «Счастье ближе, чем кажется».
Что же я творю. Так нельзя.
Бросаю ведро, а сама снова плачу на кровати, сжимая подарок в руке. Глупая. Оно того не стоит. Но как же сложно отпускать. Надо разжать кулак и выкинуть все, даже браслет. Он не помнит, значит не нужно.
- Инн, что случилось? – Ева.
Сколько же время?
Плевать. Главное не одна.
- Инн? – не выдерживаю, обнимаю Стрельникову так сильно, насколько могу.
Почему у меня не может быть так просто все, как у нее с Соболевым? Уж я бы точно не стала строить проблему там, где ее нет. Мишка хороший парень и не вел себя с ней по-свински. Ну да, обманул, прикинувшись другим человеком в переписке. А как с ней еще? Строит тут препятствия сама себе.
Вон, Царев в контрасте с ее парнем даже в подметки не годится. Один комплименты говорит, поддерживает, не без ошибок разумеется, а второй с места в карьер с оскорблениями мчится. Ничего, образуется все. У нас обоих.
Не знаю сколько плачу, прижимаясь к ее боку, но в какой-то момент понимаю, что больше не могу лить слезы. Отстраняюсь, и утирая рукавом нос, прошу прощения за увиденное. Не люблю показывать слабость. Папа учил всегда быть сильной. Только сейчас его нет рядом, а больше мне не с кем отпустить себя. Ева хорошая подруга, с ней можно.
Стрельникова пытается узнать, что произошло, а у меня ком в горле. Не могу и слова сказать. Любой звук сопровождается болью, даже вдох. Словно сотни иголок горло насквозь проткнули и мешают. Понимаю, что надо ответить, пока в ней не проснулась паникерша. Всю силу воли в кулак собираю и не успеваю. Ужасное предположение срывается с ее губ.