Любить нельзя уйти - стр. 21
«Ох, Евочка, такой парень к Инночке приходил, на колени падал, а она его розами, да по лицу. Ох, так жалко парня. Такой красивый, видный. Чего это она? Поговорила бы ты с ней, нечего жениха упускать. Хватать надо, раз в любви признается!»
Сокрушалась наша бабуля. Да, тот еще жених, и любит – аж зубы сводит как. Ага. Пришлось оправдываться, опустить некоторые моменты, чтобы в ней мститель не проснулся. В итоге красиво вышло. Меня похвалили за находчивость. Представляете?
Уверена, сейчас даже улыбаетесь, читая. А вот мне совсем не весело. Повела себя, как истеричка. Могла демонстративно выкинуть в мусорку и все. Эффект был бы не меньший, а увечий у человека вообще не было бы.
Смотрю на него сейчас, жалость пробивается. Губа и бровь сильнее всего пострадали. Царапины отчетливые такие. Ничего, целоваться не будет неделю, ему полезно. И все равно жалко. Как он объясняется перед людьми? Кошка подрала? Так не похоже. По правой стороне я особенно сильно прошлась, щека вся в мелких полосках. Слева царапин вообще нет. Повезло. Иначе корила бы себя за несдержанность еще сильнее.
- Прости, вчера перегнул. Не хотел.
- Андрей, давай оставим это. За вчерашнее тебе может быть и стыдно, но только за вчера. Признаю, я тоже была не права, когда использовала цветы не по назначению, - тут он решил меня прервать, ненамеренно.
- Это точно, - он что, довольно улыбнулся, говоря это и потирая щеку?
- Не перебивай, - поднимает руки в сдающемся жесте. – Мы оба были не правы, каждый в своём и свое время. Давай будем считать, что квиты и разойдемся. Уже третий раз привлекаем внимание, мне не по себе. Так что? Разойдемся мирно, как в море корабли? – и протягиваю руку.
Ну, же, давай, протяни свою и закончим с этим.
- А если я не планирую расходиться, как в море корабли?
Что он сейчас сказал? У меня челюсть в мыслях пол пробила, еще и подвал повредила, в то время, как он демонстративно засунул руки в карманы джинсов. Представляю, как мы глупо сейчас смотримся в глазах всего института. Стою с протянутой рукой, словно милостыню прошу, и он, весь с улыбочкой, с пятки на носок и обратно покачивается. Ух, ирод.
Резко опускаю руку, вместо того, чтобы толкнуть его в грудь. Нет, ни с целью сделать больно, чтобы упал, скорее просто, чтобы понял, как задел. Легкий тычок в плечи, не более. Но не делаю. Вместо этого только воздух хватаю ртом.
- Скажи, что ты пошутил, - не спрашиваю, прошу.
И понимаю, ни грамма шутки в его словах нет. Но не это страшно. Меня пугает то, что неизвестно, что у него в голове и в каком плане, не оставит. Этот человек может сказать одно, сделать другое.