Любить нельзя. Расстаться - стр. 17
– Она твоя точная копия! – Света смотрит на спящую под боком дочь, нежно улыбаясь. Крохотное личико, тонкие черты лица, слегка смазанные младенческой полнотой, каштановые прядки и аккуратная родинка под губой. Кончиком пальца Света едва касается её, боясь разбудить малышку. Никита, лежащий за спиной Светы, осторожно поглаживает её плечо, изредка целуя, боясь вздохнуть слишком громко. Счастье распирает изнутри, душит, и хочется зажмуриться, вжать его, вплавить в себя и сохранить навечно. При взгляде на собственное крохотное продолжение дрожит каждый нерв, каждая клетка – Никита никогда не думал, что можно так сильно любить кого-то.
Нежные касания по плечу, предплечью, от локтя к запястью – он гладит Свету невесомо, боясь сжать и причинить боль. Боясь, что она рассыплется на сотню, тысячу крохотных осколков. В ушах до сих пор звучат её крики, хотя прошло уже несколько дней. Сердце до сих пор сжимается от страха за её жизнь, в памяти – мольбы: только бы с ней всё было хорошо. А дети… Да Бог с ними, с детьми.
Но сейчас он смотрит на живое, реальное свидетельство их любви, смотрит и не может наглядеться. Одновременно боится – коснуться, взять на руки. А вдруг что-то сделает не так? Только и может, что смотреть через чужое плечо и не дышать.
– У неё родинка точь-в-точь как у тебя, – шепчет Света.
Его пальцы чертят кривую линию по спине к ягодице, слегка надавливают, безошибочно находя место, где находится небольшая родинка, которую он так любит целовать.
– Эту я пока люблю больше.
Света поворачивается к нему, мягко улыбается, кончиком пальцев касаясь родинки под его губой.
– А я – эту. Интересно, сколько сердец разобьёт Алинкина.
– Я не разбил ни одного. – Никита вдавливает её в кровать, накрывая собой. Алина тут же хныкает, тихо, сонно, давая понять, что внимание мамы нужно именно ей, а не какому-то непонятному папе.
Никита взмахнул рукой, когда она заметила его, и несколько секунд с замиранием сердца следил, как приближается слишком довольно улыбающаяся дочь.
– Тебя выпустили с работы? – она тряхнула головой, смахивая каштановую чёлку в сторону, и сверкнула болотно-серыми глазами.
– Никому не говори, – Никита склонился к ней, доверительно шепнув на ухо: – Я сбежал.
– Разве так можно? – тут же округлила глаза Алина.
– Если очень сильно захотеть. – Никита улыбнулся и растрепал уложенные волосы на макушке.
– Ну па-ап, – тут же недовольно протянула Алина, но не отошла. Улыбнулась шире, послала торжествующий взгляд подругам, завистливо перешептывающимся в стороне.
– Как дела? – небрежно поинтересовался Никита, засовывая руки в карманы. Пальто хлопнуло по ногам, солнце отразилось в массивных часах.