Любимый жеребенок дома Маниахов - стр. 34
Эту империю уничтожали несколько десятилетий подряд, лишили ее зерна Александрии, мудрости Дамаска и Иерусалима и еще многого другого. Но то, что время поражений позади, можно было понять, просто глядя на трех солдат, которых я сейчас наблюдал.
Один из них, впрочем, офицер – хотя бы потому, что мог позволить себе пусть не очень длинную, но все же бороду. Ну конечно офицер – вот Зои лениво наклоняет голову, приглашая его во двор своей виллы, а солдаты остаются с конями на улице, и даже снимают уздечки, давая животным пощипать травку.
И о чем он, интересно, говорит?
Вот Зои произносит что-то негромко и делает небольшую паузу – достаточно длинную, чтобы понять: она не беспокоится, офицер будет ее слушать, не перебивая.
Вот он неловко оглядывается и довольно робко садится серой неуклюжей тенью среди пятен ослепительного солнечного света меж листвы на каменную скамью рядом с Зои, которая устраивается поудобнее, чуть ли не полулежа.
Вот офицер начинает показывать рукой на окрестные холмы и дороги, говорит, рубит воздух ладонью. Зои молчит, потом благосклонно наклоняет золотую голову. Нет, она ни о чем его не просит. Скорее уж наоборот.
Оба серьезны, но тревоги на их лицах нет. Ясон выносит чаши с какими-то напитками, офицер благодарно улыбается, а потом поднимает глаза и с оторопью смотрит на Ясона. Таких он еще не видел.
Удастся ли узнать, зачем эта троица приехала? Наверное, нет, а раз так – не надо и спрашивать. Но не следует забывать, что еще раньше тут утром побывали два важных на вид обитателя городка, вроде как обеспокоенные, с ними Зои разговаривала стоя у входа, и недолго. Что-то происходит. Пропал человек, это понятно – а что еще?
И я иду к Чиру, испытывая стыд, что давно не посещал его. Из городка к нам каждый день приходят конюхи, но со своим конем надо общаться каждый день. Коня надо касаться рукой, иначе нельзя.
Круг по холмам среди вилл и деревьев неспешной рысью, несколько вкусных веточек, потом прогулка шагом, никто никуда не спешит. Есть о чем подумать.
– А знаешь ли, друг мой Чир, – говорю я, заводя его обратно в конюшню, – хотя ничего еще, в сущности, не произошло, но что-то мне говорит: оно произойдет. И скоро. А поэтому давай, пока есть время, начнем разбираться с самого начала. Как и почему мы с тобой оказались именно здесь, а не где-то еще. Как они здесь оказались. И кто они такие, эти самые «зеленые».
– Он не скажет, сер Нанидат, – отвечает мне девичий голос из дальнего темного угла, там, где помещаются мулы. – Он и про «синих» тоже ничего не знает. Если только он не дружил с кобылами из их конюшен. Говорят, конюшни отличные у тех и других.