Любимый Враг. Предназначение - стр. 22
— Одна? И не страшно? — ахнула вторая.
— Так, девочки! — эрла Кобб зыркнула на обеих. — Отстаньте от нашей гостьи… — Она запнулась, а я со стыдом поняла, что забыла представиться. В то время, как они назвали свои имена.
— Роберта Флинн, — произнесла, изменив фамилию. Сделала это не с целью обмана, а лишь из-за предосторожности.
— Очень рады, — улыбнулась женщина. — А вы обе, марш назад. И сидите там тише воды! — прикрикнула она на дочерей.
Девчонки рассмеялись, но послушались. Было заметно, что матушку и отца эти веселушки искренне любят. Но и после, когда их забавные личики исчезли из поля зрения, я слышала смех, доносившийся из-за плотной ткани, которой был обтянут остов телеги. Мы же сидели втроем на широких козлах, и дорога вилась лентой, увозя меня все дальше от города, который я считала родным.
Деревеньку миновали спустя час. Чета Кобб решили там не задерживаться. И я согласилась с ними. Еда у меня была, попутчики тоже. Пока все складывалось удачно.
Разговорившись, узнала, что мои новые друзья выступали в городе на празднике. Эрл Кобб был силачом, чего не сказала бы вот так сразу, глядя на его телосложение. Нет, мужчиной он казался крепким. Но силачи, в моем представлении, были огромными, с ручищами, на которых перекатываются мышцы. Все, что напоминало в главе семейства силача — это лишь его закрученные вверх усы. Девчонки оказались гимнастками, а эрла Тильда призналась, что умеет показывать фокусы и гадает на картах.
«Надо же, — невольно подумала я. — Еще одна гадалка в моей жизни!» — только сомневалась, чтобы у женщины был дар. Да и сама она называла это скорее фокусами.
— Я никогда не предсказываю плохое, — призналась она. — Только хорошее. Всем и всегда.
— Это правильно, — кивнув, вспомнила другую гадалку. Жуткую старуху из шатра, из-за которой теперь тряслась по ухабам и ехала прочь от сытой и уютной жизни. О том, как обнаружили мою пропажу родные, старалась не думать. Это причиняло боль. Я просто надеялась, что они не станут меня искать. И прислушаются к тому, что я написала в своем прощальном письме.
Отчего-то перед глазами встало лицо младшей. Ее расстроенный взгляд и подрагивающая нижняя губа. Эбби точно расплачется. А отец… Отец может броситься за мной вдогонку. Оставалось надеяться на то, что он проявит благоразумие и поверит мне, той, которую считал столько лет своей дочерью и которую любил наравне с собственной. Не делая различий.
А матушка. О ней мое сердце болело более всего.
Она не скажет ни слова. Но будет молиться за меня. Всегда, пока жива. И я буду молиться за них, желая им счастья.