Любимый незнакомец - стр. 47
– Как тебе кажется, шестое чувство… правда существует? – вдруг спросил он, отвлекая Элиота от мыслей о развалившемся браке.
Тот хмуро уставился на него:
– Ты об умении предвидеть, что произойдет?
– Нет. Не о нем. Скорее… о способности видеть то, чего другие не видят. Но, может, «видеть» не совсем правильное слово. Пожалуй, это что-то вроде обостренного осязания. Ты берешь что-то в руки и знаешь… где раньше была эта вещь. – Он не знал, действительно ли Дани чувствует что-то подобное, но не хотел усложнять.
– Никогда о таком не слышал. Хотя… дай-ка подумать. Возьмем, например, мою мать, она всегда точно знала, где я болтался.
Мэлоун вздохнул.
– Ты это к чему вообще?
Мэлоун махнул рукой:
– Да ни к чему.
– Ты что же, видишь всякое, Майк? – Несс приложил ему ладонь ко лбу, словно проверяя, нет ли у него жара. Мэлоун оттолкнул его руку, но Элиот уже снова заулыбался.
– Не я. Нет. Правда, в детстве я видел, что от людей исходит цветное свечение. Иногда тусклое, иногда яркое. Я тогда думал, что вижу, какого цвета душа у этих людей.
– Да неужто? И какого же цвета моя душа? Как тебе кажется?
– Зеленая. Ярко-зеленая, с говнисто-коричневыми вкраплениями.
– Ха! – весело прыснул Несс.
На самом деле его свечение было голубым, под цвет глаз. Мэлоун несколько раз видел его вокруг Элиота – что-то вроде тени. В разные годы он порой замечал исходившее от людей свечение, но тут же спешил отвернуться.
Вот и теперь он отвернулся к окну, но не смог забыть о том, что его тревожило.
– Думаю, Несс, я просто пытаюсь разобраться, чему я верю, а чему – нет.
Несколько мгновений они молчали, погрузившись в размышления о своей вере.
– У Капоне был один парень, математик, который здорово считал в уме, – задумчиво продолжал Мэлоун. – Он умел складывать огромные числа. Просто выдавал результат, и все тут. И в карты здорово играл. В этом не было ничего сверхъестественного. Никаких магических пассов руками. Он просто… умел делать то, чего не умеют все остальные.
– Его ведь прозвали Графом, так? – спросил Несс. – Теперь я его вспомнил. Но я бы не стал исключать сверхъестественное. Он был тем еще мерзавцем. Может, он и правда продал душу дьяволу. Кажется, он сидит. Надеюсь, что сидит.
– Продал душу дьяволу? Ты что же, Несс, веришь в дьявола?
– В нашем деле в него нельзя не верить.
Мэлоун кивнул:
– Я верю в зло.
– Если ты веришь в зло, то и в добро должен верить. Одно без другого не бывает.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Мэлоун.
В Даниеле Кос – в Дани Флэнаган – не было зла. И он знал об этом. Так что, кем бы она ни была на самом деле и что бы он ни думал о ее даре, со злом это связано не было. Ком в груди, не дававший ему покоя с тех пор, как Дани на днях вышла из его комнаты, в один миг рассосался.