Любимовка.Пьесы - стр. 32
Уд или барбет – традиционный арабский инструмент, прародитель европейской лютни. У уда одиннадцать струн: пять парных (удвоенные струны) и одна басовая струна (обычно она настраивается на ноту С). Обучаясь игре на уде, начните осваивать таксим – вступительную импровизацию, характерную для арабской, турецкой музыки и музыки стран Среднего Востока. Его основа – мелодическое возвращение к определенной ноте, оно подразумевает игру ноты Е большой октавы (шестая струна) в басу и нот гаммы на третьей и четвертой струнах. Это поможет вам «научить» правую руку играть через струну, не промахиваясь и четко попадая по нужным струнам. Арабский колорит музыкальным фразам придаст фригийская доминантная гамма – минорная гамма с пониженной второй и повышенной третей ступенями. Вот что сказал об игре на уде, или барбете, великий Омар Хайям:
СУДЬЯ. Не отвлекайтесь. Как долго вы оставались в Стамбуле?
МАРЬЮШКА. Мы прожили там две недели, поменяли четыре квартиры. Каких-то женщин увозили, привозили вместо них других. Потом мне пришло сообщение от Финиста. Он сказал, что сейчас очень трудно переправиться через границу, везде патрули. Но за мной и еще двумя женщинами приедет специальный человек. Чеченец-брат посадил нас в рейсовый автобус, мы поехали в сторону Батмана. На остановке нас встретил турок. Посадил в одну машину, потом пересадил в другую. По дороге потерялась моя сумка с паспортом и всеми вещами. Я очень расстроилась – там было еще белье из «Интимиссими», я загодя купила на особый случай. Подъехали близко к границе. И тут поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли – да все на Марьюшку. И видит Марьюшка – бежит навстречу серый волк. Не горюй, – говорит он, – а садись на меня и не оглядывайся. Села Марьюшка на серого волка, и только ее и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. Остановились около поля. Дальше вы знаете. Пока курдский патруль вез нас в лагерь, ребенок тот, который с нами ехал, уже не плакал, а его мать всю дорогу улыбалась.