Любимица стаи - стр. 27

Какие нежные у Йена прикосновения. И голос приятный, ласковый.

Красивый…

Его Эке Ин я бы стать согласилась. Только его. А не ещё шести жестоких бандитов.

Закончив с сетью, Тибер приблизился и кинул мне на колени блокнот.

– Сегодня охочусь я, – сказал, по-прежнему избегая встречаться со мной взглядом. – Хочешь жирную куропатку? Будет вкуснее зайца.

Он что… пытается таким образом показать, что раскаивается? Не может попросить прощения словами, так решил загладить вину поступками?

Постояв надо мной немного, Тибер расстегнул чёрную кожаную куртку и накрыл мои ноги.

Невероятно. От увиденного челюсть отвисла не только у меня, но и у Йена.

Так и не взглянув на меня ни разу, Тибер обернулся волком и исчез в лесу – отправился добывать извинительное подношение.

– Бер вовсе не такой чурбан, каким кажется.

Йен достал из рюкзака наши немногочисленные запасы – две консервы и пакет чипсов. Последний вскрыл и протянул мне. Я помотала головой. Никогда не понимала любви к подобному холестериновому кошмару.

– Не переживай, он будет любить твою сестру, беречь, защищать, – Йен хрустел чипсами. – Для оборотня нет никого дороже истинной. Ты не смотри, на самом деле Бер с женщинами нежен. Никогда не обидит.

Я открыла лежащий на коленях блокнот.

«Вы запретите Таи учиться?»

Йен посмотрел, что я написала, и едва не подавился едой.

– Мы же не варвары.

Не врал. Такое искреннее изумление было не сыграть.

Я снова взялась за карандаш. В этот раз Йен заглянул в блокнот с некоторой опаской.

«Она должна будет рожать каждый год?»

– Кто вбил тебе в голову эти бредовые мысли? Волки берегут истинных. Здоровье Эке Ин важнее всего. Ведь от неё зависит благополучие  клана.

Лысый говорил другое. И кому из них верить?

Я задумчиво достала из кармана ластик и стёрла написанное – экономила место: страниц в блокноте было ограниченное количество.

Прежде чем задать следующий вопрос, я долго сомневалась – не прозвучит ли он странно со стороны мужчины, брата Эке Ин? Но удержаться не смогла.

Йен сел рядом, прижался плечом и принялся наблюдать за тем, как из-под грифеля на бумаге появляются буквы.

«Вы будете её насиловать? Все?»

От внимания не укрылось, как виновато поникли плечи моего собеседника. Йен опустил взгляд, а потом сказал очень тихо:

– Никто не сделает ей больно.

Ушёл от ответа.

Принуждать к близости можно и аккуратно, не причиняя страданий. Физических.

Я обвела вопрос и требовательно постучала кончиком карандаша по написанному. Йен отвернулся. Молчал так долго, что я уже и не ждала  каких-либо слов. А потом прошептал:

– Я – нет.