Любимая проблема ректора - стр. 8
Не будь я Кара Морено!
Отлежавшись денёк дома под присмотром доктора, я пришла в академию за документами. Специально выбрала время, чтобы в коридорах было как можно меньше студентов. Невыносимой казалась сама мысль, что все те, кто пытался со мной подружиться, кто восхищался, завидовал, теперь будут смотреть на меня с жалостью, а то и с пренебрежением. Я даже на магофон не отвечала. Сказала горничной, чтобы всем, кто позвонит, передавала, что я плохо себя чувствую и ни с кем не хочу говорить.
Пожилой ректор Аурест Вертенсон выразил желание лично со мной побеседовать. Его секретарь – высоченная рыжая барышня – открыла для меня дверь кабинета, куда студентов обычно не приглашали, и я с замиранием сердца перешагнула его порог. Была уверена, что сейчас меня будут отчитывать, и не ошиблась.
– А ведь могла бы стать гордостью Элиндорской империи! – сокрушённо покачал головой ректор, когда я села на стул для посетителей. – Одарённая, родовитая, красоты и амбиций тоже не занимать. И так ведь всё для вас, молодых, чего вам ещё не хватает?
– И стану! – заявила я, вскинув голову. Вид у меня, должно быть, был донельзя жалкий. Но природное своеволие и упрямство не позволяли сдаваться.
– После Эйвериджа-то? – скривился глава академии. – Не говорите глупостей, ольеринта. Радуйтесь ещё, что мама с папой выгодно пристроят замуж, не дадут пропасть.
От этих слов я дёрнулась, как от пощёчины. Радоваться? Тому, что потеряла всё, чем обладала? Всё, что заработала собственным упорным трудом? Я столько старалась, чтобы во мне перестали видеть избалованную маленькую богачку, чтобы доказать родителям, что я ничем не хуже своих старших братьев, а может даже смогу в чём-то их превзойти. А теперь всё рухнуло! Всё полетело в Бездну!
– Вы ошибаетесь! – выпалила я, забыв о церемониях и уважении к сединам уважаемого магистра. – Ошибаетесь! Цирцео… дайни анорес!
Слова заклинания слетели с губ точно сами собой. По помещению резко пронёсся ветер. Закачалась люстра над головой, зазвенел дорогой хрусталь подвесок. Растворились окна. Я почувствовала, как закипает в крови магия, а затем… всё разом оборвалось. Запястья сковало болью от мгновенно отреагировавших блокирующих браслетов. Чтобы не закричать, я сильно закусила губу, и по подбородку потекла струйка крови.
– Увы, ольеринта Морено, но ваш дар уже никогда не будет прежним, – вздохнул ольер Вертенсон. – Смиритесь. В Эйверидже вас научат жить с нестабильной магией, а дальше… как судьба подскажет.
Откат пришёл уже дома. Болело всё тело, даже корни волос. Я плакала, проваливалась в забытьё, даже бредила. Ольер Рунбер, которого незамедлительно ко мне вызвали, качал головой и поил меня успокаивающими микстурами. Я впервые увидела своих родителей такими бледными и расстроенными, однако не могла бы с уверенностью сказать, что огорчило их больше – моё состояние или тот факт, что произошедшее сделало меня позором семьи.