Люби меня вечно - стр. 35
Конечно, все наблюдали за ними. Лусинда смеялась. Девлин гневно хмурился. Кимберли качала головой.
В наступившей тишине обретшая дар речи Синтия неожиданно громко произнесла:
– Он настоящий великан, правда?
Поначалу Кимберли тоже так показалось, но после их ночной стычки она изменила свое мнение.
– По-моему, нет, – ответила она.
Синтии следовало бы смутиться из-за своего необдуманного замечания, произнесенного к тому же слишком громко. Мать ее определенно смутилась, но юная девушка, похоже, даже не заметила своего промаха.
Что до ответа Кимберли, то Синтия посмотрела на нее, как на дурочку. Поэтому Кимберли встала, чтобы показать, почему не считает его великаном. Взгляд Синтии поднимался следом за нею – все выше и выше, – и на лице появлялось выражение досады, словно она хотела сказать: «Как это я не заметила?»
– Ну неудивительно, что вы так не считаете, – заметила она. – Вы и сама великанша.
Тут бедная леди Каулс побагровела, словно свекла, а Кимберли это замечание почему-то насмешило, и она громко расхохоталась. Она очень давно не смеялась, так что ощущение было непривычным – хоть и приятным. Когда наконец смех затих, сменившись улыбкой, она случайно поймала на себе странный взгляд Лахлана. Она не хотела привлекать к себе его внимание и снова почувствовала непонятное волнение, но, к счастью, в этот момент дворецкий доложил, что ужин подан, и все направились в столовую.
Меган снова уменьшила количество стульев за обеденным столом, но поскольку она не стала официально распределять места, чтобы ее стратегия не оказалась чересчур очевидной, то на этот раз уловка не сработала: Кимберли и Лахлан уселись за длинный стол первыми – на противоположные его концы.
Меган немного расстроилась, но поскольку она видела в гостиной улыбку леди Кимберли, то не сочла свою неудачу серьезной.
Улыбка, необыкновенно искренняя, совершенно преобразила Кимберли, сначала удивив Меган, а потом приведя ее в полный восторг. Удивительно, как меняют внешность женщины ямочки на щеках, не говоря уже о хорошем расположении духа! И хотя Кимберли по-прежнему нельзя было назвать красавицей, когда она улыбалась, в ней появлялась притягательная теплая чувственность, делавшая ее неотразимой. Меган с удовлетворением отметила про себя, что Лахлан Макгрегор тоже обратил на это внимание.
И тогда у Меган появилась новая идея. За ужином она проверила свою теорию, стараясь, чтобы все вокруг если не смеялись, то хотя бы улыбались. Получилось! Кимберли чувствовала себя непринужденно и, казалось, получала искреннее удовольствие от происходящего. Всякий раз, когда она смеялась, Лахлан поворачивался в ее сторону.