Люби меня под музыку - стр. 50
– Я безумно рад, что ты всё-таки решила бросить юрфак и начала заниматься любимым делом.
– Да уж. Как бы это смешно ни звучало, но за это мне нужно сказать спасибо тебе, – усмехается Мили. Но как-то совсем безрадостно. – Если бы ты не рассказал мне, что мой папа такой мерзавец, вряд ли бы я решилась взбунтоваться против его великих планов на мой счёт.
– Я не видел его на вашем званом вечере. Вы с ним больше не общаетесь?
– Общаемся, но в основном по телефону, – отвечает Мили, и мы начинаем шагать дальше по дорожке, с одной стороны омываемой искусственным прудом, с другой украшенной вереницей разноцветных цветочных кустов. – Через год после развода с мамой папа переехал работать в Сан-Франциско. Ещё через пару лет повторно женился, и у него родился сын. Из-за Джесси он и не смог прилететь в Рокфорд. Мой брат подцепил новый штамм ковида и слёг в больницу с пневмонией. Сам понимаешь, папа не мог оставить его в таком состоянии, чтобы полететь ко мне на вечеринку. Пусть роль верного мужа у него получается не очень, но как отец он хороший.
– Хочешь сказать, он и второй жене изменяет?
– Наверняка я знать не могу, но не исключаю такой вероятности. Раз он маме годами изменял, то что ему мешает делать то же с новой женой? Особенно во время её непростой беременности, когда она не могла удовлетворить его мужские потребности.
– Когда ты стала такой циничной?
– Я не стала циничной, а просто наивности и слепого доверия к людям поубавилось. И опять-таки, нужно сказать тебе спасибо за это, Марк. Ты преподал мне хороший урок. На всю жизнь усвоила.
Ауч! Неприятненько знать, что я был тем самым уродом, что пошатнул её веру в людей. Хотя с другой стороны… Хорошо, что Мили перестала беспрекословно верить всему, что ей говорят, и видеть в людях только хорошее, даже если этого хорошего в них, как кот наплакал.
– А что насчёт Коннора? Ему ты веришь на все сто? – бросаю на неё вопросительный взор, и Мили усмехается.
– На девяносто пять процентов. На все сто я могу верить только себе, – без колебаний отвечает она, и я улыбаюсь.
Я неимоверно рад, что у Мили развязался язык. Я думал, что мне придётся из неё всё клешнями вытягивать, но нет. Её саму попёрло поболтать.
– А что у тебя с отцом? Общаетесь?
– Нет.
– Совсем?
– Совсем. Вот уже десять лет и словом друг с другом не обмолвились. Но это и не удивительно. Мне общение с ним не нужно, а он в последнюю нашу встречу чётко дал понять, что я для него мёртв.
– Мёртв? – изумлённо выдыхает ангел. – Прямо так и сказал?
– Слово в слово.
– Ничего себе… а мама?
– С мамой у нас прекрасные отношения. Хотя могли бы быть ещё лучше, если бы она наконец согласилась бросить этого урода, который по сей день зациклен на чём угодно, кроме неё, и постоянно ходит налево, и переехала бы жить ко мне в Лос-Анджелес.