Люби меня по-немецки - стр. 53
- Кажется, я предупреждала насчёт рук.
Бурчу, но не могу не признать, что прикосновение приятное и такое... уместное. Будто его ладонь ещё при рождении шла комплектом к моим рёбрам, потом отделилась, где-то поблуждала, и вот, наконец, вернулась на своё законное место.
– Руку убери, - шиплю для порядка, и не могу сдержать улыбку, когда он притягивает меня к себе ещё ближе.
- Прекрати ворчать, амазонка, - колючая щетина приятно щекочет ухо и отстраняется: - Мама, тётушка, рад вас видеть.
Только сейчас замечаю, что навстречу нам плывут две кумушки, о чём-то шушукаясь и одобрительно кивая.
- Ну наконец-то, мы вас уже заждались, - мама стискивает меня в быстрых объятиях и сосредотачивает всё внимание на моём спутнике, вырядившимся словно на поход в филармонию.
- Олег к нам прямо с важной встречи, переодеться не успел, - оправдываю фальшивого кавалера.
- Ничего страшного, попрошу у Яши свитер, жаль запачкать копотью столь элегантный наряд, - расплывается в улыбке тётя Тамара и сразу же начинает привычно суетиться: - Вы пока проходите на задний двор, первая партия мяса как раз подоспела. Конечно, мы учли ваши вкусы, Олег, для вас отдельное меню.
Курт бросает на меня вопросительный взгляд, а я как ни в чём не бывало беру его за руку и тяну на аромат поджаренного на костре ягнёнка.
- Пришлось рассказать им несколько ты привередлив в еде. Собственное меню – такая часть.
Первый, на кого я натыкаюсь оказавшись на заднем дворе - это отец. Подвернув рукава выходной клетчатой рубашки, папа неспешно переворачивает мясо и искоса посматривает на будущего зятя. Не слишком довольно, должна заметить. В любой другой ситуации дресс-код от Диор наверняка привёл бы его в эстетический восторг, но сейчас, в неформальной обстановке, Ганс действительно выглядит нелепо. Уверена, папа уже окрестил его мысленно пижоном и, судя по суровому взгляду, добавил ещё парочку нелестных эпитетов.
Подхожу к родителю и целую пахнущую дымом от костра щеку.
- Здравствуй, па, помнишь же Олега?
- Его забудешь, - бурчит отец, но протягивает-таки сильную ладонь хирурга для рукопожатия Гансу.
- И я рад встрече. Крутые подтяжки.
Папа багровеет но, не теряя достоинства, жмёт длинные пальцы Курта, после чего извиняется и возвращается к мясу.
Надеюсь, очень больно стиснув локоть Рейнхарда, увижу его в сторону:
- И какого хрена? Вообще-то, это мой отец!
- Не помню, чтобы подвергал этот факт сомнению.
- Олег бы никогда не сказал о подтяжках!
- Уверен, уж от него бы твой папа точно был бы в полном восторге. Но почему-то здесь сейчас я, а не он, - с довольным лицом складывает на груди руки.