Лыр - стр. 6
– Кого уволили? – Завертела головой Лилька.
– Вальку уволили, – сочувственно констатировал Виталик.
– Ничего меня не уволили, а ты, Аркаша, пошёл в баню! – взорвалась Валя.
– Она ломает вещи, а потом перевязывает их мишурой. – Зло сверкнув глазами, обратился к присутствующим Аркадий Иваныч.
Дух справедливости во мне взбунтовался, я поднялась со своего места и пискнула:
– Это я. – Тут же все замолчали и выжидающе уставились на меня. – Обмотала сломанные вещи мишурой. – закончила я предложение.
Здравый смысл вовремя взял бразды правления. Сознайся я в том, что порчу оргтехнику и электрические чайники – меня лишат месячной зарплаты, а ипотека сама себя не погасит.
Все разочаровано отвернулись и снова уставились на Валю.
– Да пошли вы, – процедила та сквозь зубы и взяв меня под руку потащила вон из офиса. – Уходим, у верстальщиц посидим, они хоть адекватные.
– Да кто же сломал всё это? А на нас повесили. Мишура им моя видите ли не по вкусу, – бурчала Валя. – А этот Аркаша пусть с дядей Жорой на корпорачивчике развлекается, эти двое как понажрутся так идеально друг друга дополняют, прям как инь и янь. Жора становится мрачнее тучи, а Аркаша начинает светиться как труханутое солнышко.
– Слушай, Валь, мне ещё годовые гороскопы писать.
– Вот у верстальщиц и напишешь. Или что? У них звёзды не так откровенны, а будущее видится туманнее?
Вернулась домой – в свою однокомнатную квартиру, которую оформили в ипотеку родители и подарили мне вместе с обязательными ежемесячными взносами. Ещё каких-то четырнадцать лет – и она моя!
Чувства переполняли. Я за два дня угробила технику со сроком полезного использования три года и с десятилетним временем потенциально-фактической службы. Я впервые за три года вывела из себя Аркадия Иваныча. Но главное – я оказалась надеждой всего человечества, спасительницей мира и надо мной чёрной тенью нависла смертельная опасность. Только вот это нелёгкое бремя мне суждено нести в одиночестве. Я всплакнула.
– Утри слёзы, Люда, – сказала я сама себе. – Если не ты, то кто?!
Чтобы утолить грусть полезла в холодильник. Салатик? Не. Сыр? Не. Пицца? Тоже не. О, вот они мои любимые. Инжиринки. Моя слабость. Умяла все что были, все пять. После лакомства жизнь стала казаться не такой мрачной.
Что ж, по крайней мере лангольеры открывают зияющее ничто только на работе, дома можно расслабиться. А завтра – последний рабочий день. Продержусь – и десятидневный новогодний передых.
И тут в насмешку моим чаяниям раздалось треклятое «Ува-ха-ха!».
Я подскочила от неожиданности, потому как «Ува-ха-ха» раздалось совсем рядом, а прямо передо мной на стеклянном столике начала растекаться клякса. Прежде чем подумать, я саданула по кляксе кулаком. Звук прекратился, клякса исчезла, кулак остался цел и невредим.