Лягушонок и Мистер Совершенство - стр. 11

Эта девочка с девяти лет умела мастерски играть на нервах, прирожденная стерва.

– Просто у тебя интересы слишком примитивные.

– Судя по комнате, у тебя примитивные, а у меня, наоборот, разносторонние…

– Причем излишне разносторонние. Хватаешься то за одно, то за другое, и нигде ничего толком не получатся.

– Бабушка Маша, наоборот, говорит, мне удается все, за что не возьмусь.

– Бабушка Маша человек субъективный, она тебе безбожно льстит, а ты всему веришь, наивная чукотская девочка. Рамки, видимо, сама делала, уродские.

Сводная сестренка зло сощурила глаза. Подошел к комоду, из клетки на меня поглядывал маленький белый хомячонок. Глаза черные бусины словно осуждали: «Зачем ты так с нашей хозяйкой?! Она хорошая девочка». Спустить бы вас вместе с хозяйкой с балкончика…

– Как зовут твоих уродцев?

– Сам ты уродец!

Самодовольно ухмыльнулся:

– Ты же недавно говорила, что я красивый.

– Моральный уродец.

Немного опешил, никак не ожидал такого ответа от девятилетней девчонки.

– Ты хоть знаешь, что такое мораль?

Инна, видимо, имела весьма смутные представления об этом понятии, отвечать не спешила.

– Мораль сей басни такова, не родись красивым.

– Ты ею точно не родилась.

– Мама говорит, что я потом обернусь павлином.

Фыркнул смехом.

– Почему павлином?

– Жар-птицей. Но ведь жар-птицы не существует, а самая красивая птица это павлин.

– Глупенькая, разве ты не знаешь, что самка павлина на самом деле серенькая неприметная птичка. Красивые только самцы. Быть тебе страшной лягушкой до скончания веков.

Но я, конечно, ошибся, ей удалось обернуться огненной жар-птицей, соприкосновение с которой опаляет, напрочь лишает воздуха и силы воли.

– А ты прямо Мистер Совершенство.

Чуть выпятив грудь, самодовольно ухмыльнулся.

– Именно.

– Надутый Индюк.

– Это уже было.

– Повторенье мать ученья, – и показала язык.

Милая-милая сестренка, как же мне повезло… Как же мне хочется ее придушить.

– Н-да, с манерами у нас по-прежнему проблемы. Надеюсь, плеваться не станешь, как на свадьбе.

Направился вон из комнаты, но на пороге оглянулся, захотелось еще немного потравить «ненаглядную» сестричку.

– Спокойной ночи, Лягушонок. Хочешь, как заботливый старший братик спою тебе колыбельную?

Слова песенки пришли мне в голову, когда я мылся в душе.

Инна, почувствовав подвох, ничего не ответила, а молчание, как известно, знак согласия.

– Спят усталые лягушки, мухи спят.

– Сам ты большой жаб.

– Это тоже уже было, – и продолжил петь:

– Тараканы на подушке, ждут лягушат.

   Мама-жаба спать ложится,

   Чтобы ночью нам присниться,

   Ты ей пожелай

   Баю-бай.