Лувр - стр. 15
Неизвестный автор записки, адресованной Людовику XIII, писал о времени правления Генриха III: «Все эти семь мирных лет этот принц, наделенный прекрасными способностями для управления государством, направил весь свой ум на восстановление порядка в стране и сам тщательно работал над этим. Ни один из его предшественников не подходил к этой черте».
Исполнение обязанностей государственного деятеля для Генриха III стало делом всей жизни, наравне с его высоким понятием о королевском достоинстве. Он получил корону в результате смерти братьев. Еще в юности он успел оценить, насколько высока королевская миссия и какие обязанности из нее следуют. Став королем, Генрих III едва не утратил почву под ногами. Порой и его одолевали усталость и сомнения. Он был сентиментален и чувствителен. Очень впечатлительный, Генрих иногда поневоле совершал насилие над собой, над своей природой, что бы он при этом ни испытывал.
В отношениях с наиболее близкими придворными Генрих III забывал о королевском величии и никогда не упускал случая, чтобы проявить свою дружбу и признательность. Особенно это касалось Виллеруа, которому король писал: «Я люблю тебя, потому что ты служишь моей воле» (1579), «Прощай, Бидон (прозвище). Люби меня всегда, так как я всегда буду хорошим господином» (1580), «Вы знаете, что я вас люблю. Вы так хорошо мне служите» (1584).
И эта доброта почему-то расценивалась как слабость; она просто поражала современников. Например, в Лувре, при дворе, проходили постоянные дуэли, которые раскалывали знать на отдельные группы, а король не желал наказывать дуэлянтов, даже тогда, когда случались тяжелые ранения. Об этом Брантом говорит: «Он был так добр, что не хотел их строго наказывать, так как любил свою знать».
То же самое относилось и к некоторым убийствам. В 1577 году Виллекье убил жену. Король простил своего фаворита, и все решили, будто тот действовал с молчаливого согласия короля. Однако безнаказанным осталось и убийство герцогом де Гизом Сен-Мегрена, одного из королевских фаворитов.
К несчастью, Генрих III не был окружен ореолом популярности. Все, что бы он ни делал, рассматривалось только как проявление тирании. Король, не особенно закаленный и очень чувствительный, порой приходил в глубокое возмущение, как, например, в 1588 году, самом ужасном в его жизни. Он писал Виллеруа: «Больше я не могу этого выносить, иначе мое сердце будет очень трусливым, но, уверяю вас, я обладаю тем, что должно быть твердо записано в душе, не имея желания быть их слугой и настолько терять мой авторитет». Данные слова относились к противостоянию сторонников герцога Гиза. «Доведенная до предела страсть оборачивается яростью, пусть они не вынуждают меня к этому! Вы знаете, чем оборачивается потревоженное терпение и сколько может сделать оскорбленный король». Дело в том, что Гизы всерьез обсуждали вопрос о захвате короля. Узнав об этом, Генрих заявил: «Я держу кинжал, и любой приблизившийся ко мне должен будет умереть. Никогда я не дамся живым в их руки, я хочу умереть королем Франции».