Лунная Ведьма, Король-Паук - стр. 51

– Завтра, – говорит он и идет к своей одежде.

Значит, Фасиси.

– Итак, великий бог неба, что плачет дождем, правит молнией и рычит громом, имеет двоих сыновей. Один у него от солнца, и когда возлежали они, свет огненный вырывался при соитии из глаз их, и то небо, что серое, становилось лиловым, а из него синим. Второй же у него от луны, ибо ночь сменяет день, и бог в обнаженной тьме своей имел соитие с белой луной и обращал небо в серебро. Когда возлежал бог неба с одной, другой ничего не говорил, ибо их неприязнь меж собою глубока и беспрестанна; и если видеть солнце, столь полновластное днем, а ночью луну с ее сотнями мерцающих деток, то скоро можно постичь почему. Солнце и луна вынашивали свои разбухшие животы четыре года, и едва не падали с небес, ибо непомерна тяжесть ношения плода от тех божественных соитий. Но так как с богом они знались не в одно и то же время, то обе и не ведали, что разом носят от него во чреве своем. Мир был настолько нов, что многим вещам еще не было названия, а поскольку не было, то никто и не мог иметь их в виду. А вещи те огонь, нагота, изумруды и морские звери. У богов, творящих прекрасный и ужасный мир, тогда не было времени, потому что его они тоже пока не нарекли.

Солнце и луна разрешились бременем в один и тот же день, и обе передали сыновей своих богу, ибо ни одна не нашла бы место для материнской заботы: солнце постоянно стоит на страже земли, у луны же своих чад в избытке. «Дитю потребен от тебя мир», – говорили они богу, хоть и в разное время, в разных с ним покоях.

Ни одна не пожелала вскармливать дитя и морить голодом вселенную, ибо вселенной и дитю потребно одно и то же. Бог неба нарёк сыновей своих Думата, что значит «свет огненный и лиловый», и Дурара, что значит «кожа приходящего с ночным дождем». Но и бог был подобен человеку, которого еще не создал, и сыновей своих взращивал дикими и необузданными, то есть не воспитывал вовсе.

Вскоре пришел час, когда отроки стали носиться по его царству, грохоча с силой такой, что тучи разверзались и в сверкании несметного числа молний убивали всё, что лежало бы под деревами, если б дерева и им подобное могли тогда существовать. Они донимали солнце, которое в гневе подожгло небо, а затем досаждали луне, которая всё более хмурилась и пряталась за тьмою, так что двадцать и еще восемь дней спустя полностью сокрылась на четыре ночи. О, сколь лютое бедствие сеяли те отроки!

И тогда великий бог неба, что рычит громом, правит молнией и плачет дождем, низверг двоих сыновей своих в мир. «Низринул вас, но не зовите сие изгнанием. Да не вернетесь более никогда на небеса!» – наказал он им вослед и ноги их для верности сковал тяжким грузом. Послал он сыновей с тремя вещами, но поскольку у тех вещей тогда не было имен, ни одна из них к этой истории не относится. Думата, что от солнца, упал на севере, а Дурара, что от луны, на юге. Встать здесь было негде, ибо такого места еще не создал бог, потому оба достали нечто из сумы и посыпали вниз прежде, чем спуститься с высот. Где упал Думата, там земля была желта, тверда и блестела при свете дня. Думата нетерпелив, и не было у него времени ждать благоволения богов, потому он сам нарек ее золотом. Дурара же припал на землю твердую и белую, что ошибочно принял за застывшие облака. Твердь сия бледна была и скудна, и не давала отблеска. Растянувшись на животе, Дурара высунул язык, дабы лизнуть ее, и вкус у нее оказался весьма приятен. Дурара, хоть и от другой матери, нравом был един со своим братом, и тоже сам нарек ту землю, дав ей имя соль.