Лунная тень 2. Тени и пламя - стр. 22

– Благодарю, но у меня есть дела, – покачал головой Калиль.

– Ты торопишься к своему другу, – заговорила Ювелла. – К существу, которое обязано тебе жизнью. А ты, в свою очередь, чувствуешь себя обязанным и думаешь, что должен и впредь сопровождать его. Нет ничего хуже, чем придуманный долг, Калиль. Особенно если исполнение долга печалит тебя и не дает расправить крылья.

Юноша посмотрел на льняные мешочки, которые жрица положила на прилавок.

– У меня нет выбора, – сказал он тихо. – Вампиры разрушили мою деревню, уничтожили все, чем я жил, убили всех, кто был мне дорог. И теперь я странник. Вечный скиталец, который что-то ищет.

Ювелла улыбнулась ему – тепло, по-матерински.

– Все мы ищем одного, Калиль. Любви. Мы скитаемся, не понимая, что Великий Бог спрятал любовь у нас внутри. Иногда нужно пройти половину мира для того, чтобы это понять. Может статься, твоя половина мира уже пройдена, и путь завершится в тот момент, когда ты преклонишь колени в нашем храме?

Калиль молчал, покусывая нижнюю губу. Боги знают, как он хотел уйти, но неведомая сила приковала его к месту.

– Иллария, – произнесла Ювелла негромко, и юноша, услышав это имя, дернулся, как от удара хлыстом по лицу. – Прекрасная Иллария с глазами цвета свежей весенней травы. Ты так и не посмел к ней приблизиться, опасаясь гнева ее отца. Ждал, ждал и ждал. Что же тебе принесло ожидание, Калиль? Помимо боли? Это не научило тебя главной истине, о которой говорят служители Великого Бога: единственный момент, ради которого стоит жить – это настоящее?

Базар шумел, покупатели и торговцы спорили, смеялись, кричали друг на друга на разных языках, солнце поднималось все выше и уже начало припекать всерьез, но Калиль, стоявший у прилавка жриц, не замечал ни базарного шума, ни солнца. Сейчас он не был спутником Лотара и вечным странником. Он был молодым эльфом из деревни Жреца Орлина, слишком скромным для того, чтобы подойти к младшей дочери первого советника Ирфина. Калиль наблюдал за Илларией, когда она слушала истории хранителя знаний по вечерам у костра, смотрел на нее на пирах. Другие девушки танцевали с воинами, виноделами и сыновьями из правящей семьи, а она сидела у стола и наблюдала за ними. Первый советник Ирфин был всецело поглощен беседой с Орлином или кем-то из гостей, но стоило кому-то бросить взгляд на Илларию, пусть бы и случайный – и его голова поворачивалась в направлении дочери. Смельчак мгновенно приходил в себя и одаривал вниманием другую эльфийку.

Разумеется, отец устроил бы ей выгодную партию. Он устроил выгодные партии всем своим дочерям, рожденным в законных браках. Оделия – та и вовсе вышла замуж за Тревиана, сына Жреца, эльфа с янтарными глазами. Лучше бы присматривал за остальными своими девками, которые появились на свет от служанок и простых эльфиек, зло думал Калиль, которые путаются даже с вампирами, как Лоиза. Но злиться он мог хоть до смены темных вех. Кому первый советник точно не отдал бы руку своей младшей дочери – так это сыну целителей, который с трудом умеет читать и писать. Совсем как у янтарных Жриц из давно разрушенной деревни. Мужа им выбирает отец, и они не смеют возразить. Калиль хранил свою тайну так свято, как мог. Думал об Илларии каждый раз, закрывая глаза, мысленно произносил ее имя. И испытал огромное облегчение, узнав, что после нападения вампиров она ушла целой и невредимой.