Лунная радуга (сборник) - стр. 45
– Ну может ли быть иначе? – отозвался Никольский. – Правда, мое положение еще сложнее. Аверьян Копаев – сын моего погибшего друга.
– Копаев?.. – Гэлбрайт потер пальцами лоб. – Позвольте!.. Михаил Копаев – участник второй бригады меркурианского доследования о «солнечных галлюцинациях»?
– Совершенно верно. Опыт работы на Меркурии дался нам дорого…
– Да, отчаянные были дела… Один лишь Каньон Позора чего нам стоил! Долина Литургий, Лабиринт Сомнений!.. А нейтринно-солнечные синдромы! «Молодежный синдром», он же «меркурианский синдром Камасутры»… – Гэлбрайт вздохнул. – Странно, что именно Меркурий оказался для нас самой тяжелой планетой. Да и не только для нас… Кажется, вы работали там в группе технического наблюдения?
– Нет. В лагере техников состоялось наше с вами знакомство, а работал я в штабе бригады второго доследования.
– Да, да, припоминаю!.. Даже помню, что кто-то из штаба бригады предлагал применить в Каньоне Позора техническую блокаду…
Улыбчиво щуря глаза, Никольский дополнил:
– А кто-то из вашей группы шел еще дальше и предлагал разделаться с ни в чем не повинным Каньоном залпами аннигиляторов. По счастью, мы уже догадались задрать голову кверху и с помощью гелиофизиков допросить настоящего виновника злополучных синдромов.
Гэлбрайт смущенно покашлял и неузнаваемо бархатным голосом высказался в том смысле, что молодости свойствен радикализм и что, видимо, в этом проявляет себя динамика формирования личности. Задев Фрэнка блуждающим взглядом, вдруг остановил на нем зеленые глаза, словно увидел впервые.
– Впрочем, мне кажется…
Он не успел сообщить, что ему кажется, – пискнул сигнал внутренней связи.
Шеф медленно посмотрел на часы.
– Прекрасно, – сказал он. Тоном выше добавил: – Очень хорошо! – И спросил куда-то в пространство: – Ну, что там у вас, парни?
– Докладывает старший оператор группы синтеза Купер, – отозвался спикер на потолке. – Аналитики сделали свое дело, шеф, состыковались с нашей системой. Мы готовы, можно начинать.
– Превосходно, Купер, начинаем немедленно. Встретимся в раут-холле. – Никольскому: – Раут-холл этажом ниже, нам там будет удобнее.
Никольский поднялся. Гэлбрайт остановил его жестом и тронул кнопку под крышкой стола:
– У нас с вами нет времени для ходьбы. К сожалению.
Стол, кресла и сидящие в них люди мягко опустились этажом ниже.
Дело о досрочных отставках, диверсия на «Голубой пантере»
Светлый овал сомкнулся над головой. Полная темнота. Кто-то чихнул, и Фрэнк, ощутив медленный ток охлажденного воздуха, с беспокойством подумал о старике.
– Долго возитесь, Купер! – бросил в темноту Гэлбрайт.