Лунная пленница Синего узника - стр. 67

- И вправду, - вгляделся Озерный вервольф туда, куда я указывала, - вроде ничем не уступаю синебрюхому увальню! – заставил он меня рассмеяться, поразив присутствием чувства юмора в закромах Волчьей души.

И мы закружились в дурашливой пародии на окружающие разнузданные пляски. Используя ритмичные движения тела и выдуманные жесты, внезапно раскрепостившийся оборотень повел меня в бешеном вихре страстного танца.

Не сговариваясь, мы принялись совершать синхронные движения головой и плечами, резкие шаги навстречу друг другу и мягкие повороты, завершающиеся жаркими объятиями извивающихся тел, разгоряченных от всеобщего оживления.

Сумбурно и весело! Всё, как я люблю.

Правда, такие моменты неплохо бы завершать страстным поцелуем или откровенным признанием, а не застыванием в позе окаменевшего истукана.

Но Гиймон остался верен себе и тут. Остолбенел на последних аккордах, точнее, во время хаотичной барабанной дроби, которую выдал наш Тролль-ударник, будто задергавшийся в страшных конвульсиях музыкального экстаза.

Именно в эту минуту, когда я ждала чего-то эмоционального, Гиймон вдруг оцепенел, развернув меня спиной к себе и не давая нам обоим пошевелиться. Не знаю, в какую сторону двигались при этом, заржавевшие шестеренки в мозгах оборотня, но «дарованному Волку в извилины не смотрят».

А посему, стою я тут, как замороженная рыбина с выпученными глазками, пока меня молча обнимают сзади. Не говорят. Не двигаются. Даже не дышат.

Прислушалась: не-е, всё-таки вдохи делает, только рваные какие-то. И глаза зажмурил. Это я не выдержала и обернулась посмотреть, что за приступ такой эксцентричный у моего партнера.

Может, спину прихватило?

- Гиймон? – позвала, поняв, что иначе из стальных объятий мне не выкарабкаться.

Тяжелый выдох, медленное разжимание мускулистых рук. И отчужденное напутствие, прежде чем уйти от меня подальше:

- Больше так не делай, - сказал вервольф и, не оборачиваясь, зашагал куда глаза глядят. То есть куда угодно, лишь бы не на меня.

- Оке-е-ей, - промямлила я вслед уже не слышавшему меня Гиймону, чьи закидоны становились всё уникальнее…

***

А потом всё вернулось к прежнему ритму "хочу-не хочу".

Когда по ночам мы по-приятельски желали доброй ночи, а потом как бы невзначай лезли друг к другу погреться. То Гиймон ко мне, то я к нему… Одним словом, ситуация сама по себе устаканилась. Учашкурилась, укружкурилась… Не зна-а-аюю, вот запиваю тут слезы успокоительным чайком из всех сосудов, что у Дока в буфете нашлись, а оно и не помогаееет совсеееем!...

А говорил отвар витаминизирующий и мозги-вправляющий.