Луна обнимает за талию - стр. 1
Мужество – это когда заранее знаешь, что ты
проиграл, и все-таки берешься за дело и
наперекор всему на свете идешь до конца.
Харпер Ли «Убить пересмешника»
Глава 1
Славуня щелкнула кнопкой, и загудел светильник, пахнущий китайским пластиком. Солнечная система выплеснулась на потолок крохотной комнаты, раскрашивая дешевые обои и задрипанный платяной шкаф призрачным сиянием фиолетового и синего.
– Меркурий, Венера, Земля, – Дина, лежа на кровати, ныряла руками во вселенную и, точно великая фокусница, руководила парадом планет. – Гляди-ка, Славунька, где-то между Сатурном и Ураном есть малю-у-усенькая планета. Там стоит наш дом. Двухэтажный, красивый, с окнами в пол, камином и просторной кухней.
– Кухня тебе зачем, мам? Ты все равно ни фига не готовишь, – зевнула Славуня, выползла из-под Дининой подмышки и сладко потянулась. – Не хочу делать уроки. Ма-а-а, сделай за меня.
– Да замолчи ты! Слушай внимательно. Возле дома раскинулся сад. Знаешь, мне нравятся можжевельники. Пусть будет много кустов можжевельника. А еще озерцо, небольшое совсем. И мостик через него. И статуи божков, как в японских парках. Этот дом ждет нас, и однажды мы отправимся туда.
Солнечная система не прекращала свое движение, хотя и ограничивалась стенами комнаты, и внезапно яркая луна замерцала на потолке. Славуня подняла ногу и зашевелила пальцами, будто проносившиеся кометы щекотали кожу на стопе.
– Да убери ты свой костыль! – рявкнула Дина. – У тебя сегодня шило в жопе? Иди делай уроки!
– Давай лучше посмотрим вместе концерт. Я скачала в хорошем качестве, – Славуня молитвенно сложило ладони и уставилась на фиолетово-розовое лицо матери.
– Ой все! Отцепись! Заколебали твои корейцы. И так во всей квартире их фото разбросаны, еще концерта не хватало. Итак, луна. Я больше всего люблю луну. Это всегда загадка, тайна, холодная красота.
– Ща опять начнется. Моя подруга Лу́на, а вот Лу́на, если бы Лу́на, – передразнила Славуня.
Дина нащупала рукой светильник, и выключила солнечную систему. В полной темноте растворился звук жужжания.
Через щель в приоткрытом окне доносились звуки вечернего города. Тьма была приятной. Укрывала тяжелым одеялом и погружала в тягучую сонливость.
– Славуня, проваливай к себе! – тяжело дышала Дина. Казалось, одышка настигала ее даже в спокойном состоянии. – И да! Лу́на была хорошей подругой. Она обнимала меня за талию и целовала в макушку. Всегда так делала. И в том доме, между Сатурном и Ураном, меня ждет Лу́на. Она будет расхаживать по лестнице в легком халатике и изящных тапочках на невысоком каблучке и мурлыкать своим очаровательным голоском.
– Очаровательные голоски и у корейцев. Если ты хоть раз посмотришь их концерт, то станешь фанаткой до конца жизни, – уговаривала Славуня, но, не найдя отклика у матери, сменила тему. – В конце четверти будет… ну что-то вроде праздника Благодарения. Типа как в американских фильмах показывают. Классуха сказала приходить с родителями. Она обещала крутое мероприятие. Придешь?
Дина крякнула:
– Как ты себе это представляешь? Разве что вызвать грузоподъемник.
– Ну ма-а-ам! Все родители будут. Ты последний раз когда была в школе? Лет шесть назад. Ой! – пискнула Славуня. – Ноготь сломала. Я включу свет.
– На хрена отращивать такие длинные, как у ведьмы какой-то? Еще и острые. Отец сходит на праздник.
Славуня шлепнула по выключателю, и вечер сразу потерял свое очарование. Жидкий желтоватый свет, в отличие от китайского светильника, подчеркнул все недостатки убогой комнатушки: поблекшие обои с нелепыми футуристическими цветами, потертый линолеум и старенькое пианино, превратившееся в книжную полку.
– И ты, и папа. Оба. Ладно? – Славуня сокрушенно рассматривала свои пальцы с дешевыми колечками и изувеченным ногтем. – Я поем чего-нибудь, а потом сделаю уроки.
Она, худенькая, как тростиночка, выскользнула в коридор и затопала босыми стопами на кухню, где вскоре задребезжала посудой. Дина хотела дотянутся до телефона, чтобы проверить сообщения, но рука оказалась такой тяжелой. Рваные обрывки мыслей проносились в голове: школьный праздник, завтрашний поход к психологу, гора грязной посуды в раковине и эта чертова лампочка, которая безжалостно светила в глаза.