Лучший из лучших - стр. 81
– Да они все одного цвета! Все до единого!
Недоуменно нахмурившись, Зуга покачал головой. Его глаза внезапно блеснули.
– О Господи! – прошептал он. Кровь отлила от лица, он посерел, словно больной малярией на десятый день приступа.
– Одинаковые! Они все одинаковые! Сколы ровные и свежие…
Зуга медленно поднял взгляд на Базо.
– Базо, какого размера… – горло перехватило, и пришлось откашляться, – какого размера был камень, прежде… прежде чем ты его разбил?
– Вот такого. – Базо показал сжатую в кулак руку. – Я разбил его киркой на много камешков. Бакела любит, когда камней много.
– Я убью тебя! – хрипло прошептал Зуга по-английски. – За это я тебя убью!
Шрам на его щеке налился кровью, превратившись в уродливое красное вздутие. Разъяренного Зугу трясло, губы дрожали. Он медленно поднялся на ноги.
– Я убью тебя! – завопил Зуга во весь голос.
Джордан вскрикнул от ужаса: никогда в жизни он не видел отца в таком состоянии – в этом было что-то жуткое.
– Я ждал этот камень! Болван, недоумок ты черножопый! Он открыл бы мне путь на север!
Зуга схватил прислоненный к стволу деревца карабин. Лязгнул стальной затвор, пропуская патрон, и дуло мгновенно уставилось на Базо.
– Я убью тебя! – заорал он и вдруг остановился.
Вскочив на ноги, Ральф надвигался на отца, пока дуло заряженного и взведенного ружья не уперлось в медную пряжку на ремне юноши.
– Сначала убей меня, – сказал он.
Ральф смертельно побледнел, его глаза горели таким же зеленым огнем, как у отца.
– Уйди с дороги… – прохрипел Зуга.
Не в силах ответить, юноша помотал головой. Он так решительно стиснул зубы, что они заскрежетали.
– Говорю тебе, уйди прочь! – выдавил Зуга.
Отец и сын стояли друг против друга, дрожа от ярости и напряжения.
Наконец тяжелый ствол дрогнул в руках Зуги и медленно опустился, взяв на прицел пыльную красную почву между сапогами Ральфа.
Повисло долгое молчание. Зуга судорожно вздохнул и, злой как черт, запустил карабином в ствол дерева с такой силой, что приклад треснул. Повалившись на свое место за столом, Баллантайн обхватил голову руками.
– Пошли вон. – Ярость прошла, голос прозвучал тихо и безнадежно. – Все вон.
Зуга в одиночестве сидел под деревцем. Злость выжгла его изнутри, оставив душу пустой и черной, словно вельд после пожара.
Когда Зуга наконец поднял голову, то первое, что он увидел, был сокол: птица сидела на постаменте из зеленого камня и усмехалась жестокой усмешкой хищно изогнутого клюва. Приглядевшись, он понял, что это всего лишь игра света и тени.
Скупщик алмазов был совсем коротышкой: когда он сидел на вращающемся табурете, высокие каблуки начищенных до блеска сапог не доставали до пола.