Лучший друг детектива - стр. 14
Японцы или американцы и прислали Юре пса царских кровей. Вместе с подругой-принцессой, чтобы, во-первых, Император не скучал, а во-вторых, чтобы кровь оставалась настоящей, голубой, ни с какими другими собачьими кровями не перемешивалась.
И зажили они на Юрином прииске счастливо – Император и Принцесса. Старатели рассказывали – сама я этого не застала, – что поначалу у них была любовь, да еще какая!.. Вдвоем они бегали в тайгу и возвращались абсолютно счастливыми; плавали в ледяной Колыме, почти до самой стремнины, и он всегда плыл чуть позади, отслеживая подругу; по утрам он приносил к ее ногам задавленных мышей и евражек – ну то есть кофе в постель подавал. Он каменел и леденел, когда Принцессу гладили и хвалили люди, – ревновал страшно, но держал себя в руках. А как же иначе, он Император и просто обязан держать себя в руках!..
Потом родились щенки, четыре то ли медвежонка, то ли поросенка, лобастенькие, тупоухие, желтопузые, со скрученными в крохотные бублики крохотными хвостами. Отец-Император был счастлив и горд. Он рассматривал своих детей с изумлением и радостью. Он просиживал рядом целыми днями. Он стал приносить любимой дохлых мышей и евражек не только по утрам, но и по вечерам. Он не подпускал к своим детям людей, хотя северные собаки никогда не нападают на людей. Они существуют для того, чтобы защищать и спасать людей – от зверя, от мороза, от пурги.
А Принцессе все это дело, в смысле семейной жизни, очень быстро надоело. Она перестала быть прежней красавицей, шерсть лезла клоками, и ее это раздражало, она все пыталась навести прежнюю красоту, а никак не получалось. Живот отвис, и четверо лобастеньких и желтопузых, похожих на отца, то и дело приставали к ней, требовали внимания, заботы, ласки и еды, а ей хотелось на волю. Ведь как хорошо все было еще совсем недавно, покуда не навалилась на ее шею вся эта семейная обуза – можно куда угодно бежать и все что угодно там делать! Можно за ближайшей сопкой унюхать тревожный и грозный медвежий запах и немного пойти по следу, просто так, чтобы знать, куда он ушел, этот зверь, и откуда может нагрянуть! Можно в кедрачах полаять на белку, взлетевшую на самую высокую ветку. Можно вырыть из-под мха сладкий корень и пожевать его – приятно, и вкус такой странный! Можно гонять в ручье форель, пугать куропаток, все что угодно можно!
И вдруг ничего нельзя. Сиди с бестолковыми и беспомощными детьми за забором прииска, под стеной лиственничного сарая, где нет ничего, кроме пыльной травы, миски с неинтересной едой, недоумевающего мужа и бесконечных забот!..