Лучшие враги - стр. 12
Едва я убрала руку, как его рубашка ожила. Ворот сам собой сошелся, ткань срослась, скрыв голую грудь. От неожиданности кузен отпрянул от стола, резко выпрямился, и по лицу прошла болезненная судорога. Похоже, у него что-то защемило в спине. Без магии.
– Ты рехнулась?! – охнул он. – Спина не разгибается!
– В отличие от хозяина твоя спина явно понимает, когда начинаются неприятности, – покачала я головой.
– Ты меня прокляла! – изумленно охнул он.
– Много чести.
Честное слово! Я прокляла не кузена, а его сапоги. Из гостевой башни он еще успеет спуститься, но потом подошва растает… И придется Вайрону ковылять до своих покоев, стуча по каменному полу голыми пятками.
– В общем, Эннари! – раздувая ноздри, как бык перед красной тряпкой, процедил он, еще не догадываясь, какой сюрприз его ожидал. – Я тебя предупредил.
Свали уже, болезный.
– Закроешь дверь, когда выйдешь? – с улыбкой уточнила я, вновь берясь за приборы. – Спасибо, что принес еду.
Он засопел, потоптался, не замечая, что на паркете уже появляются подозрительные следы от подошвы, и все-таки убрался восвояси. Щелчком пальцев я заставила ключ три раза провернуться в замочной скважине и начала есть. Приветствие Вайрона вызвало такой зверский аппетит, что вместе с мясом тарелку бы слопала!
Разбирать все вещи не имело смысла. Жить в гостевых покоях я не планировала, даже несмотря на отличный вид из окна. Места для мастерской здесь не было, поэтому все сундуки с магическим приданым, накопленным за время учебы, я надумала переселить в гардеробную, а пока занялась одеждой. Платья, шурша тканью, сами собой развешивались на деревянные плечики. Аккуратные стопки исподнего перемещались со дна дорожного сундука в выдвинутый ящик комода. Сложив руки на груди, я стояла посреди одежного хаоса и с интересом изучала зеркало в полный рост, прислоненное к стене. На него было наложено хитрое заклятие.
Только-только я протянула руку, чтобы проверить, каким именно колдовством воспользовались, как с другой стороны зеркала закашляли. Я щелкнула пальцами, выбив черный дымок, и шуршащая одежда замерла в воздухе. В тишине из перевернутого плаща, готового забраться на вешалку, посыпались монетки. Шпион догадался, что его раскрыли, и прокаркал ужасно недовольным голосом тетки Мириам, который я легко узнала даже через девять лет:
– В темных академиях совсем уважению не учат? Первым делом молодые чародеи приходят и здороваются со старшими, а не сундуки разбирают!
Мое отражение подернулось рябью, и появилась невысокая, полнотелая женщина, упирающая руки в кружевных перчатках в крутые бока. Она почти полностью собой закрывала вид на комнату, но знакомую голубую ткань на стенах ее личных покоев при должном внимании заметить можно было.