Лучшие вещи рождены болью. Том 3 - стр. 26
– Сука… – крепко сжав зубы, чтобы не заорать, Хантер влетел спиной в стоящий позади него контейнер и медленно сполз по его стене на землю, прижимая руку к глубокой, практически сквозной ране. А потом улыбнулся, закрывая глаза, перед которыми плясали маленькие разноцветные пятнышки, и чувствуя, как проваливается в темноту. – Умница…
Глава 5. Лучшие вещи
– Хантер… – смеясь, Северина толкнула в плечо спящего парня. – Сколько можно дрыхнуть? – и тут же упала на него сверху, когда сильная рука обвилась вокруг её талии и резко притянула к себе.
– Ты иногда бываешь такой врединой по утрам, – пробурчал Хантер, так и не открыв глаза. – В кои-то веки я решил поспать подольше, а ты…
– А я пришла тебя будить. Пора вставать, мой сказочный дракон. Тебе предстоит длинный путь.
– Что за глупости? Я никуда не собираюсь. Да и зачем? Здесь тепло и есть всё, что мне нужно. Ты.
– Не говори ерунды, – Северина захохотала ещё громче, сжимая ладонями его щёки, и оставила игривый поцелуй на губах. – Меня здесь нет. Я там, где много снега, а ночью небо раскрашивается сине-зелёными всполохами. Хантер, если бы ты только знал, как же это красиво…
– Тогда я, тем более, не хочу просыпаться. Зачем мне это, если тебя нет? К тому же, я слишком устал.
– Ты должен, дракон, – мечтательные интонации исчезли из её голоса, а сидящая на нём Северина грустно вздохнула. – Как там у вас говорят? Единственный лёгкий день был вчера. И, к сожалению, это действительно так.
Хантер разочарованно застонал, притягивая её к себе и укладывая на свою грудь. Он бы хотел навсегда остаться здесь. Быть вместе с ней. Но Северина была права.
– Я ещё когда-нибудь увижу тебя, малышка?
– Это будет зависеть только от тебя. Мне же остаётся делать то, что снайпер умеет лучше всего…
– Я люблю тебя.
– Я знаю. А сейчас… – Северина коснулась его губ долгим чувственным поцелуем. – Пора просыпаться…
И больше не чувствуя на себе ни её вес, ни тепло, Хантер медленно открыл глаза, пытаясь понять, где он находится.
*Everybody knows – Sigrid*
Серый дневной свет едва проникал через закрытые жалюзи, освещая небольшую комнату со светлыми стенами. Рядом с его кроватью что-то противно пикало, а в руке торчала иголка с длинной тонкой трубкой, тянущейся к капельнице. Хантер ненавидел иголки. Раньше. Сейчас же ему было всё равно.
Он мгновенно вспомнил всё, что произошло, и его захлестнула ядерная смесь эмоций. Злость, разочарование, боль и тоска. Монитор, на котором отображалась кривая его пульса, мгновенно среагировал, оглашая больничную палату резким ускоряющимся пищанием, но Хантер только с безразличием уставился в потолок.