Лучшие рассказы - стр. 84
На третий день, когда, стоя у пруда, он рукой доставал из него мусор: несколько монет и пачку из-под сигарет – я встал и подошел.
– Привет! – сказал я.
– Сэ… – ответил он.
Я хотел было попросить его не называть меня сэром, но не смог придумать, как это сделать, чтобы он не обиделся.
– Красивые рыбки.
Он кивнул и заулыбался.
– Декоративный карп. Привезли сюда прямо из Китая.
Мы смотрели, как они плавают в маленьком пруду.
– Интересно, не скучно им?
Он покачал головой.
– Мой внук, он ихтиолог, знаете?
– Рыб изучает?
– Угу. Он говорит, у них памяти хватает примерно на тридцать секунд. Вот они плавают в пруду, и им все тут внове, типа, ой, я тут и не был никогда. А встретив рыбку, которую сто лет знают, они спрашивают: «Кто ты, чужак?»
– Вы не могли бы попросить вашего внука сделать кое-что для меня? – Старик кивнул. – Я где-то читал, что продолжительность жизни карпов неизвестна. Они якобы не старятся, как мы. Умирают, когда их убивают люди, или хищники, или болезни, но не старятся и не умирают сами по себе. То есть могут жить вечно.
Он кивнул:
– Я спрошу. В самом деле интересно. Что до этих трех, вот этого я назвал Призрак, ему года четыре-пять. Но два других, они-то приехали прямо из Китая, когда я начал здесь работать.
– И когда же это было?
– Кажется, в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году от Рождества Господа нашего. Ну, сколько бы вы мне дали?
Я не мог ответить. Его словно вырезали из старого дерева. Больше пятидесяти, но моложе Мафусаила. Так я и сказал.
– Я родился в 1906-м. Богом клянусь.
– И где же, в Лос-Анджелесе?
Он покачал головой.
– Когда я родился, на этом месте была апельсиновая роща, очень далеко от цивилизации.
Он рассыпал корм по поверхности воды. Ловя его, все три серебристо-белые рыбины выскакивали и смотрели на нас – или так казалось, – а их круглые рты все открывались и закрывались, словно они говорили с нами на своем бессловесном, тайном языке.
Я указал на того, о котором он говорил:
– Это Призрак, да?
– Призрак, верно. А тот, под кувшинкой, вон, хвост торчит, видите? Его зовут Бастер, в честь Бастера Китона[20]. Китон как раз останавливался здесь, когда привезли этих двух, постарше. А это наша Принцесса.
Принцессу легко было отличить от остальных. Она была нежно-кремового цвета, с ярким темно-красным пятном вдоль спины, что очень ее выделяло.
– Красотка.
– Да, в самом деле. Все при ней.
Он глубоко вздохнул и принялся кашлять, и хриплый кашель сотрясал все его хрупкое тело. В тот момент я впервые распознал в нем девяностолетнего старика.
– С вами все в порядке?