Лучшие хвостатые сыщики - стр. 3

– Где труп? Чей труп? Как вы его обнаружили? – приступила к расспросам Лера.

Она не была уверена, что это всё ей нужно, но если уж люди пришли, следует их выслушать, хотя бы из вежливости.

Спиридонов ответил недовольным тоном, но толково, что труп в сундуке, а сундук в сарае, а обнаружился труп, потому как сундук был распахнут, а чей труп – дед понятия не имеет. И вообще, Михаил Иванович его не рассматривал, чего на него, на мертвяка, любоваться. А пойти к Любе он решил, когда вспомнил, что в прошлом годе к ее соседям, то есть вот к вам с супругом, приезжали на пикник гости, а среди них был мент, и вроде бы даже не простой, а майор с Петровки.

– Где ваши очки? – спросила Валерия между прочим.

– Разбились. Сел на них недавно.

Ясно. Выходит, все-таки получил бузотер по стеклам.

Хлопнув себя ладонями по коленям, Лера поднялась с места и сказала: «Идем смотреть».

– Зачем? Я не пойду! – испугалась Любовь Матвеевна.

Хорошенький вопрос – зачем. Прежде чем вызывать кого бы то ни было, следует убедиться, что труп в наличии, но озвучивать свои сомнения Лера не стала. Кроме того, идти без компании в место проживания Спиридонова ей не хотелось совершенно. Пришлось прибегнуть к уловке.

Валерия со строгостью в голосе сказала соседке:

– Вы врач бывший. Всякого навидались.

– Не пойду!

– А вдруг ваша врачебная помощь понадобится?

– Вот ему?

– Вот мне.

И та согласилась.

Смотреть труп увязался еще и Тугарин – пес Любови Матвеевны, мелкий анархист, то ли терьер, то ли шнауцер. Тугарин перехватил процессию, когда Валерия запирала калитку, а парочка ходоков поджидала на дорожке, идущей вдоль домов и коттеджей.

Подтрусив к Валерии и приветствовав ее кратким «тяф», он продолжил шарить неподалеку, обнюхивая обломки кирпича, сухие ветки, обертки от печенья и чипсов. Заметив неприятную проплешину у него за ухом, Лера с опаской поинтересовалась:

– Лишай?

Любовь Матвеевна со вздохом ответила:

– Глафира.

– Это как это? – изумилась Валерия.

Глафирой звалась дикая утка, на которую Любовь Матвеевна натолкнулась еще по весне, прогуливаясь по бережку речки Панкратовки. Утка грустно и обреченно сидела под кустом боярышника, вытянув под неестественным углом ярко-розовую перепончатую лапку. Соседка принесла пострадавшую домой, вправила лапку и даже наложила шину. К середине июня Глафира смогла встать на крыло и улетела к товаркам, которые водили хороводы в местных водоемах, однако отсутствовала недолго. Вечерять и ночевать прилетала обратно, оценив преимущества безопасного сарая по сравнению с гнездом в камышах, а также корма – собачьего.