Лучшее время - стр. 16
– Эй, до Солидарности подвезёте?
Я обернулся на голос. У открытой двери стояла пожилая пара.
Кофе бы сейчас выпить. С молоком. Или лучше с виски. Я стал вспоминать, есть ли на проспекте Солидарности место, где можно выпить кофе.
– Садитесь.
Глава 7
Вечером снова разболелась голова – сначала слабо, потом всё ощутимее. Казалось, будто во лбу над бровями просверливают дыры и закручивают в них шурупы. Около получаса я терпел, но потом всё-таки проглотил таблетку, последнюю – пол-упаковки ушли за неделю. Головные боли меня доставали и раньше, я спасался от них свежим воздухом, кофе и темнотой, но сейчас привычная методика давала сбой. Теперь я только пытался заставить себя не глотать колеса каждый день.
Итак, я протолкнул пилюлю глотком холодного чая и снова углубился в работу последних двух часов. Это имело не слишком много смысла, поскольку все эти два часа я просто тупо втыкал в излучающий едкое белое сияние дисплей, однако корявый план продвижения, испещренный «и т.д.», «и пр.», «и др.» ничем оживить не мог. Я предпочитаю без необходимости не грузить себя работой дома, однако сегодня такая необходимость была, ибо рабочий день прошёл так же, как эти два часа. Присланные клиентом мне в помощь желаемые и действительные графики продаж не помогали, а только шокировали меня своим несоответствием. По яркому экрану покатились цветные круги, и я согласился на уступку организму – отложил ноут и лёг на диван, завернувшись в плед.
Зря. Легче не стало. Я долго лежал, не в силах ни подняться, ни заснуть. Голова ещё работала, а вот тело уже сдалось. Усталость накатывала волнами, но не могла остановить заезженную пластинку размышлений, что сама собой завелась, стоило мне хоть немного отвлечься.
Я думал, что так теперь заканчивается для меня каждый вечер. Каждый чёртов вечер, когда моя квартира сжимается до размеров шкафчика, а глухие звуки телевизора за стенкой действуют на нервы, как близкие взрывы. Раньше я крайне редко вот так валялся на диване, не пытаясь занять руки или голову. Теперь все составляющие жизни словно полиняли под воздействием этой тяжелой зимы, словившей антициклон, страдающей припадками оттепели. Я всё больше работаю, но от этого все меньше толку. Почему я вообще должен что-то делать в свои законные пять часов между очередным безвкусным ужином и сном? Все то, чем я занимал себя, никому не нужно, теперь даже мне. Работа, взятая на дом дабы убить это пустое время, на самом деле, выедая мне мозг, убивает меня самого.
Щёки горят. Температура поднимается. Хотя нет, уши горят тоже. Значит, кто-то вспоминает недобрым словом… Можно даже предположить, кто.