Лучшая версия меня - стр. 19

Между прочим, в коридоре встретили тогда Людмилу Пахомову. Она беседовала с врачом. Высокая, с прекрасной фигурой и без такой всем нам привычной улыбки. В соседней с папой палате лежал Александр Горшков, и наши врачи, как я небезосновательно считала, лучшие в мире, спасали его от неминуемой смерти.

Помню, как мы возвращались с мамой на метро. И мама вдруг мне сказала:

– Как хорошо, что ты поехала. Я не представляла, что бы я говорила папе, почему тебя нет. Он каждый раз спрашивал. Ну где же Алена? Почему ты опять одна? Наташа ездит, а Алена где?

– Так ты же меня не звала никогда, – искренне удивилась я.

– Я чувствовала твою реакцию, знала, что ты не хотела ехать. Понимаешь, я ждала, что ты должна предложить сама.

– Долго бы ты ждала.

– Вот и я так поняла. Ты же меня знаешь, раз я говорю, значит, действительно надо.

Да, и в этом тоже мои родители. Никогда не читают моралей и нотаций. Говорят один раз, когда знают, что вот сейчас нужно сказать. Сейчас это необходимо. И потом не ноют над ухом: «Я же говорила. Я предупреждала». Сама став мамой, могу только учиться и восхищаться. Других таких родителей нет. Говорю, потому что знаю. Во всяком случае, мне не встречались.

Папа поправился, выздоровление шло медленно. Сначала месяц больницы, потом три месяца целебного воздуха Крыма. Мама, естественно, не могла его сопровождать, опять же работа, дети. Папа лечился, еще заодно там и влюбился и чуть было не ушел из семьи, но это история для другой книжки. Здесь про здоровье. Так вот, папа вернулся после лечения загорелый, подтянутый и еще красивее, чем был раньше. Красавцем-то он был всегда. И вообще был просто роскошным мужчиной. Немудрено, что все тетки всегда были в него влюблены. Но я-то была уверена, что он любил всегда только маму. То есть никогда в этом не сомневалась. Ни-ког-да! По большому счету ничего счастью нашей семьи не помешало. Возможно, небольшие бури даже полезны, они помогают понять в этой жизни, что главное и кто главный, оценить друзей и их поступки. Именно друзья помогли папе в тот раз взять правильный курс (развернули его в сторону дома), он, очнувшись после небольшого шторма, вздохнул с облегчением, а мама никогда ему о нем не напоминала.

М-да, папа вернулся с курорта, полный любви (как мне казалось, ко всем нам), и с тонкой тетрадкой в клеточку за две копейки, сплошь изрисованной непонятными человечками. Практически пляшущими. Это был краткий курс занятий йогой.

– Алена, эти упражнения могут спасти от всех болезней и поставить на ноги любого человека.