Лучшая фантастика XXI века (сборник) - стр. 83
Подъехал старый грузовик с шофером-человеком – такие еще использовали маленькие компании, которым нечем было заплатить за усовершенствованного водителя-робота. За рулем сидел худой мужчина, со светлыми усами и в охотничьей шляпе, надвинутой на уши. Нитку мормышек он носил как ожерелье.
– Сегодня сюда мало кто приходит, – сказал шофер. – Раньше я подбирал пешеходов на шоссе. Вы первый, кого я вижу за последнее время.
Солнце превращало грузовик в яркий силуэт. Чтобы видеть, Люсьен прикрыл глаза рукой.
– Куда путь держите? – спросил шофер.
Люсьен указал вдоль дороги.
– Конечно, а потом куда?
Люсьен опустил руку. Солнце поднялось выше.
Шофер нахмурился.
– Можете записать? Думаю, у меня найдется бумага.
Он достал из нагрудного кармана ручку и листок и протянул Люсьену.
Люсьен взял их. Он не был уверен, что еще не разучился писать. Его мозг постепенно преобразовывался, и со временем все удивительные умения исчезнут, даже мысли больше не будут оформляться в слова. Пальцы неловко взяли ручку. Потом он вспомнил, как это делается.
«Пустыня», – написал он.
– Там чертовски жарко, – сказал шофер. – Гораздо жарче, чем здесь. Зачем вам туда?
«Чтобы родиться», – написал Люсьен.
Шофер искоса посмотрел на Люсьена, но одновременно почти незаметно кивнул.
– Иногда людям приходится кое-что делать. Это я понимаю. Помню… – На его лице появилось выражение отчуждения. Он передвинулся на сиденье. – Забирайтесь.
Люсьен обошел машину и залез в кабину. Он вспомнил, что нужно сесть и захлопнуть дверцу, но остальные подробности ритуала от него ускользнули. Он смотрел на шофера, пока бледный человек не покачал головой и не наклонился, чтобы застегнуть на Люсьене ремень безопасности.
– Вы дали обет молчания? – спросил шофер.
Люсьен смотрел вперед.
– Чертовски жарко в пустыне, – пробормотал шофер. Он вернулся на дорогу и поехал навстречу солнцу.
Все годы жизни с Адрианой Люсьен старался не думать о попугае Фуоко. Птица так к нему и не привыкла. Она стала еще более злобной и вредной. Так часто вырывала себе перья, что местами полысела. Бывало, рвала перья до крови.
Иногда Адриана брала ее на руки, гладила по голове, прижималась щекой к перьям на спинке, которые Фуоко не мог вырвать.
– Моя бедная сумасшедшая птичка, – печально говорила она, когда Фуоко дергал ее клювом за волосы.
Фуоко так ненавидел Люсьена, что однажды им показалось – ему будет лучше в другом месте. Адриана попыталась отдать его Бену и Лоренсу, но он тосковал по хозяйке, отказывался есть, и ей пришлось за ним прилететь.
Когда они вернулись домой, клетку Фуоко повесили в детской. Близость к ребенку как будто успокаивала обоих. Роуз была капризулей и терпеть не могла оставаться одна. Но присутствие птицы ее как будто устраивало. В тех редких случаях, когда Адриана отзывала Люсьена, птица не давала девочке плакать. Люсьен почти все время проводил в детской, днем и ночью с бессонной бдительностью присматривая за Роуз.