Лучшая фантастика XXI века (сборник) - стр. 37
Дженис Мбуту, наш главный редактор, стоит у двери своего кабинета и хмурится. Красная мгла окутывает отдел новостей – тягостное напоминание о том, что «Гугл» обыгрывает нас, утягивает трафик. За стеклянными дверями Боб и Кэзи, которые возглавляют «Бернинг уайр», нашу собственную новостную ленту по потребительским технологиям, орут на своих репортеров, требуя, чтобы те работали лучше. Лицо Боба по цвету почти сравнялось с водоворотом на экранах.
На самом деле водоворот зовут «ЛивТрэк IV». Если спуститься на пятый этаж и вскрыть серверные стойки, можно увидеть на чипах отливающий металлом оранжевый логотип со снайперским прицелом и словами «Знание – сила». А значит, хоть мы и арендуем машины у «Блумберга», проприетарные алгоритмы по анализу сетевого контента принадлежат «Гугл-Нильсен», то есть мы платим конкуренту за то, чтобы он растолковывал нам наши собственные данные.
«ЛивТрэк IV» отслеживает пользовательские данные средств массовой информации – веб-сайты, новостные ленты, видео по запросу, аудиопотоки, телепередачи – при помощи собственных программ «Гугл», которые собирают сетевую статистику, а аппаратура «Нильсен» занимается данными с личных устройств – телевизоров, планшетов, наушников, телефонов, автомобильных радиоприемников. Сказать, что водоворот держит руку на пульсе массовой информации, – преуменьшение. Все равно что назвать сезон дождей немного мокрым. Водоворот и есть пульс, давление, насыщенность крови кислородом, количество эритроцитов и лейкоцитов, T-клеток и алкоголя, анализ на СПИД и гепатит G… Это реальность.
Наша сервисная версия водоворота отражает работу нашего контента и сравнивает ее с первой сотней событий пользовательского трафика в реальном времени. Моя последняя новостная заметка – в водовороте, переливается возле края экрана: это рассказ о некомпетентности правительства. ДНК вымершей шахматной бабочки уничтожена по вине плохого руководства Калифорнийского федерального биологического центра по охране окружающей среды. ДНК этой бабочки – вместе с ДНК еще шестидесяти двух видов – хранилась при неправильных условиях, и в пробирках осталась лишь пыль. Образцы в буквальном смысле испарились. Моя статья начинается с федеральных работников: они ползают на карачках в хранилище с системой климат-контроля за два миллиарда долларов и орудуют криминалистическими пылесосами, которые позаимствовали у полицейского управления Лос-Анджелеса, в надежде отыскать крошечный кусочек бабочки, чтобы восстановить в отдаленном будущем.
В водовороте моя история – булавочная головка по сравнению с пульсирующими солнцами и лунами трафика контента других репортеров. Она не идет ни в какое сравнение с новостями об устройствах «Фронтал лоуб», или обзорами «Амод тотал комбат», или прямыми репортажами с состязаний по обжорству. Похоже, мою заметку читают только биологи, у которых я брал интервью. И неудивительно. Когда я писал о взятках за раздел земельных участков, меня читали только застройщики. Когда писал о злоупотреблении личными связями при выборе городских технологий по переработке воды, меня читали инженеры-гидротехники. И хотя никого не интересуют эти истории, меня все равно тянет к ним, словно, дернув за хвост огромного тигра – американское правительство, – я оправдаюсь за то, что не могу дернуть за хвост маленького котенка – Его Новое Божественное Величество Кхамсинга. Это глупо, это напоминает крестовый поход Дон Кихота. В результате моя зарплата – самая маленькая в офисе.