Лучанские - стр. 29
У неё на костюме было написано «Мария Петровна» синим жирным маркером. И рядом ещё цветочек нарисован – для красоты, наверное.
– Твоего-то в реанимацию забрали, – то ли спросила, то ли констатировала Мария Петровна, вытряхивая мусорную корзинку в большой чёрный мешок.
Я молчала. Меньше всего мне хотелось обсуждать эту тему с кем-либо, кроме Яшиных врачей. То, что баба Маша легко перешла на «ты», уже даже не удивляло. Я бы не удивилась, если бы выяснилось, что она моложе меня.
– Ну, там-то под присмотром, конечно. Здесь вон чё случись, и не дозовёшься. Сейчас главное, чтоб на ИВЛ его не положили. Кого на ИВЛ кладут, тех уже не выписывают.
– Откуда такая статистика? – процедила я.
Если не ошибаюсь, больница работает всего несколько недель. А про ковид узнали месяц назад. Медики и учёные всего мира только приступили к изучению болезни, но у бабы Маши уже есть точные данные.
– Так тут, дочка, всякого насмотришься. Я в реанимации тоже убираю. А что, там полы мыть не надо, что ли? Там ещё чаще надо. Кто обоссытся, кто проблюётся… Сразу «тётя Маша, давай спасай».
У меня всегда было богатое воображение. К сожалению. Я тут же представила себе моего Яшу во всех описанных тётей Машей ипостасях.
– Кого на ИВЛ переводят, те, считай, покойники. На глазах тают. А там, где маска у них кислородная, лицо чернеет, вот те крест, сама видела. Сжигает кислород кожу на лице. Потому их в закрытых гробах и хоронят, чтоб не видал никто.
Господи, нет, это просто невозможно слушать. Я встала и, даже не трудясь найти тапки, босиком пошла в ванную.
– Ты куда, дочка?
– Живот прихватило, – пробормотала я на ходу.
– Ты только быстрей давай, а то там тоже убираться надо.
– Не надо, там чисто. Идите, баб Маш, у вас же ещё работы много.
– Да конечно… Я пойду, а ты потом врачам нажалуешься, что плохо убралась. За вас-то со всех в два раза сильнее спросят.
Последнюю её фразу я с трудом расслышала, потому что уже закрывала за собой дверь ванной комнаты. Вот, значит, как… Ну что ж, можно было догадаться, что знаменитый поэт будет на особом контроле. Без бабы Маши и её уборки я бы с радостью обошлась, но то, что за Яшей присматривают тщательнее, чем за обычным пациентом, наверное, хорошо?
Я закрыла крышку унитаза и села сверху. Сидела до тех пор, пока баба Маша не щёлкнула замком. Палата чище не стала, только пол сверкал мокрыми разводами. Я допила остывший чай и вернулась в кровать. Сколько там классов образования у бабы Маши? Её рассказы про почерневшие лица смело можно делить на два. К тому же она путает кислородные маски и ИВЛ. ИВЛ – это не маска, это трубка. Наверное. Или нет?